— Тебе можно пить здесь? — спрашиваю я, хотя мне не особенно хочется с ним общаться.
Он хмыкает.
— Подойди и попробуй вырвать ее у меня из рук, Портер. Я, блядь, бросаю тебе вызов.
Я закатываю глаза, раздраженный тем, что он нарушает мое уединение. Мне следует встать и пойти на поиски своей матери, убедиться, что она дома сейчас, когда производится настоящий арест. Конечно, того, что Пол не на улице, достаточно, чтобы успокоить ее.
При условии, что они найдут что-то, связывающее его с преступлениями.
Однако в глубине моего сознания мелькает мысль, крошечное пульсирующее ощущение, которое усиливается по мере того, как я задерживаюсь на нем.
Это настойчивая вера в то, что Дженсен имел такое же отношение к этим убийствам, как и я, но поскольку не могу этого доказать — а он был менее чем готов предложить что-либо реальное в противовес этому — у меня нет никаких оснований предполагать обратное.
Знаю, что Морган чертовски хороший детектив — то, что я видел до сих пор, и исследование, которое провел, когда она впервые приехала в город, доказывает это. Даже если ее легко отвлечь.
Если она его подозревает, то, возможно, так оно и есть.
Кроме того, как сказал Гейб, отсутствие доказательств не является доказательством того, что он этого не делал. Точно так же, как отсутствие тел на Хэллоуин почти двадцать лет назад не означает, что девочки Дженсен не умерли в ту ночь.
— Никогда не думал, что увижу тебя снова в церкви после похорон твоего отца, — комментирует Джордан после короткого молчания, глядя прямо перед собой.
Я пожимаю плечами.
— Вероятно, ты так же не думал, что увидишь серийного убийцу, разгуливающего по острову, но вот мы здесь. Безусловно, случались и более странные вещи.
Мой взгляд перемещается влево, наблюдая за ним боковым зрением. Чтобы увидеть какую-то реакцию, подсказку, которая могла бы указать на то, что он Жнец Судьбы.
Если кто-то специально нацелился на меня, пытаясь обвинить в своих преступлениях, я бы поставил на Джордана; тем более, что его маленькая банда в гавани имеет неограниченный доступ к океану и знает, какие ловушки зарегистрированы на компанию «Омары Портера».
Не говоря уже о его личной вендетте против меня.
Но это не объясняет, почему он нацелился на этих женщин. И это оправдало бы Дженсена, но, честно говоря, я не уверен, что он невиновен.
Джордан наклоняется вперед, делая еще один глоток своего напитка.
— Более странно, чем то, что ты взял на себя семейный бизнес, когда всем было ясно, что ты этого не хочешь?
Мое сердце сжимается.
— Семейный бизнес не назвали бы так без причины.
— Семейный бизнес обычно не распродают за небольшую сумму наличных.
Стиснув зубы, я поворачиваюсь на скамейке лицом к нему.
— Как еще по твоему мне попытаться вытащить тонущий корабль из водоворота долгов?
— Долги? — Джордан поднимает бровь, оглядываясь на меня, заинтригованный этой новой информацией. Несмотря на то, что был он одним из ближайших друзей моего отца, думаю, что финансовые трудности не были горячей темой для обсуждения.
Тем не менее, не желая показаться несведущим, он слегка качает головой, разговаривая, поднося флягу ко рту.
— Ты мог бы присоединиться к «Компании Томас». Мы бы поделили прибыль в честь твоего старика, пока ты не покрыл расходы.
— И мой отец все равно бы перевернулся в своей гребаной могиле.
— По крайней мере, у тебя все еще были бы компании, заинтересованные в покупке улова, — шутит он, протягивая руку через спинку скамьи. — Маленькая птичка на пристани упомянула, что местные торговцы избегают тебя.
— Ты ни хрена не понимаешь, о чем говоришь, — огрызаюсь я, хотя внутри у меня все переворачивается.
Так вот почему я не продавал ни одной добычи больше недели? Из-за мой работы на «Департамент по рыболовству и охраны природы»?
Или из-за тел, которые, кажется, привлекают мои ловушки?
— Я знаю, что никто не хочет покупать улов у предателя, — говорит он. Его серые глаза соответствуют оттенку туч в небе, грозовые и зловещие. — Или убийцы.
— С меня сняли подозрения, — медленно отвечаю я, прищурившись и глядя на него.
— На этот раз.
Мои брови взлетают до линии волос.
— Ты что-то пытаешься сказать, Томас?
Он ухмыляется.
— Конечно, я не приписываю себе работу Жнеца Судьбы. Я бы никогда не попытался сделать это.
Подтекст тихий, но ясный, повис в воздухе между нами. Чертово признание, насколько я в этом разбираюсь.
И очевидно, что он все еще не простил меня за то, что я отверг «Компанию Томас», или за то, что не позволил ему вторгнуться на мою территорию.
— Что ты вообще здесь делаешь, Джордан? — спрашиваю я, вздыхая. Хотел бы я верить в Бога настолько, чтобы попросить его поразить человека напротив меня.
— Зная, что умерла жена городского проповедника, я подумал, что должен засвидетельствовать свое почтение. — Он оглядывается вокруг, как будто только что заметил, что в церкви нас только двое, и хмурится. — Наверное, я думал, что здесь будет больше людей.
— Что ты знаешь об убийстве Трейси?
Он обводит меня взглядом, медленно останавливаясь на моем лице.
— Осторожнее, сынок. Ты начинаешь говорить, как те копы, которых раньше ненавидел.
Обида поселяется у меня внутри, как перевернутая лодка на дне океана. Я ненавижу то, что даже не могу опровергнуть его утверждение, потому что, черт возьми, действительно говорю как полицейский. Офицер с острова Скельм, не меньше, бессистемно пытающийся собрать головоломку, даже не взглянув сначала на полную картину.
Полагаю, Морган так на меня влияет.
— Ну, каким бы поучительным ни был этот разговор, — говорю я, поднимаясь на ноги, устав находиться в одной комнате с этим человеком. — Боюсь, мне пора идти. Постарайся не прикасаться к святой воде — я слышал, она сжигает демонов.
Когда через некоторое время добираюсь до дома моей матери, нахожу ее трудящейся над кастрюлей чили на плите.
На ней фартук «Поцелуй шеф-повара», который Дейзи подарила на прошлое Рождество, и покачивая бедрами из стороны в сторону, она подпевает припеву «Чудовищное месиво» группы Misfits.
Дом полностью украшен атрибутикой Хэллоуина, как и каждый год; фигуры зомби, которые она сшивает каждый год и устанавливает в углах гостиной, фиолетовые и оранжевые огни, разбросанные под потолком, и фальшивая паутина, растянутая в каждом углу.
Если и есть что-то, к чему эта женщина относится серьезно, так это Хэллоуин.
Ладно, к семье тоже.
И к убийству.
Но Хэллоуин занимает третье место.
Она обычно устаивала праздник для моего отца, который любил этот неофициальный праздник, но скорее бы умер, чем признался в этом. Поэтому вместо того чтобы ходить в церковь и молиться за души клянчущих любителей сладостей, она собирала жуткий «осенний фестиваль» и приглашала весь город на игры и угощения.