— Вот это моя девочка, — напеваю я, откинув голову назад, когда мой контроль начинает ослабевать.
Напевая, она работает надо мной все быстрее, проводя языком по моим венам и посасывая, как будто пытается осушить меня.
Возвращаю руки к ее голове, удерживая, но не направляя, пока я позволяю ей задавать темп; по правде говоря, если я хоть немного помогу, то кончу примерно через три секунды, а это просто неловко.
Девушка слегка прищуривается, когда головка члена упирается ей в заднюю стенку горла. Она поднимает руку, чтобы создать барьер у основания моего члена. Морган слегка отстраняется, слюна стекает из уголков ее рта на руку, и на секунду я думаю, что она собирается полностью убрать рот.
Вместо этого она размазывает слюну по всей моей длине, прежде чем снова накрыть меня своим ртом. Девушка втягивает щеки, когда сосет и покачивается, и мои яйца подтягиваются, почти возвращаясь в мое тело.
— Господи, твою мать. — Мой член пульсирует, разрядка пронзает меня, как выстрел из дробовика, и я постукиваю ее по носу, чтобы заставить посмотреть на меня. И втягиваю воздух, стискивая зубы от эротического зрелища. — Я бы хотел, чтобы ты видела, как чертовски идеально выглядишь с моим членом в твоем горле.
Ее рот расширяется в усмешке, пальцы скользят вниз, чтобы помассировать мои яйца, и она на секунду отрывается, потянувшись за своим телефоном на матрасе.
— Сфотографируй, — говорит она, и я клянусь, что чуть не кончаю в ту же секунду, черт возьми.
Я сглатываю, нерешительно хватая телефон, мое тело болит от необходимости разрядки.
— Ты... ты уверена?
Она кивает, облизывая дорожку от мошонки до кончика, прежде чем подуть на него.
— Я доверяю тебе.
Мой желудок напрягается, мышцы сжимаются так сильно, что боюсь, что могу потерять сознание.
Я доверяю тебе.
Три простых, коротких слова, и все же они потрясают основу моего существа, когда слетают с ее губ.
Когда провожу пальцем по камере на экране и делаю снимок в тот момент, когда она приближает свой рот ко мне, не сводя с меня глаз, я все еще не совсем уверен, что заслуживаю этого.
Моргая на меня, девушка продолжает свои манипуляции, булькая каждый раз, когда головка ударяется в стенку горла.
— Так приятно. — Я откидываю голову назад, зажмурив глаза, когда меня охватывает эйфория. — Собираешься высосать меня досуха, не так ли, милая? Моя грешная девочка хочет, чтобы я кончил?
Она напевает, мышцы ее горла сокращаются, и мои пальцы сильнее сжимают телефон.
Я наблюдаю за ней через объектив и удовлетворение проносится сквозь меня от того, что она на моем собственном личном показе. Влияние от действий девушки усиливаются пикантным методом, которым мы запечатлеем этот момент.
Стиснув зубы, я с трудом выдыхаю.
— Ах, черт, Морган. Кончаю, — рычу я, пытаясь высвободиться, но она обхватывает меня руками за талию, впивается пальцами в мою задницу и удерживает на месте.
Болезненный стон вырывается из глубины моей груди, когда я высвобождаюсь в ее горло, содрогаясь, когда девушка сглатывает вокруг меня, ее мышцы выдаивают из меня каждую последнюю каплю спермы.
Впервые в своей жизни я, блядь, отключаюсь, звезды проносятся перед моим взором, когда эта женщина показывает мне, каково это — быть в раю.
Я даже больше не фотографирую сознательно, даже не осознаю, что удерживаю кнопку для бесконечных снимков, пока Морган не отстраняется и не открывает рот, демонстрируя свою награду.
— Проглоти, — приказываю я, мой голос хриплый. Измученный. Делаю еще пару фотографий, когда она закрывает рот и сглатывает, подчиняясь, и я отбрасываю телефон в сторону, поднимаю девушку на руки и бросаю нас на кровать.
— Ну? — спрашивает она, прижимаясь к моей груди. Я приподнимаю бровь, пытаясь выровнять дыхание. — Заслуживаю?
Хриплый смех вырывается из меня, и я щиплю ее за задницу, приподнимая ее подбородок, чтобы поцеловать в губы. Я чувствую свой вкус на ней, и мне это чертовски нравится.
— Безусловно.
Только когда мы начинаем засыпать, я вспоминаю, как Морган выглядела, когда только вошел в комнату, и тот факт, что я не знаю, что с ней происходит, выводит меня из себя. Может быть, даже больше, чем следовало бы.
Перекатываюсь так, что нависаю над ней, и поднимаю ее руки над головой.
— А сейчас давай поговорим о том, что тебя беспокоит.
Она вздыхает, глядя мимо меня.
— Я сегодня разговаривала с Полом Дженсеном.
Мои нервы натянуты до предела.
— И что?
— И он сказал кое-что, что заставило меня задуматься. Это меня напугало, и поэтому я подумала, не мог бы ты рассказать мне больше о его дочери?
Кряхтя, я плюхаюсь на бок и принимаю сидячее положение, сцепив руки на коленях. Ее взгляд снова блуждает по моей груди, останавливаясь на моей татуировке в виде розы, и я киваю, желая узнать больше для себя.
— Что ты хочешь знать?
Она колеблется, покусывая губу, когда поднимает на меня взгляд.
— Что ты можешь рассказать о той ночи, когда она исчезла?
Я улыбаюсь, испытывая облегчение от ее осторожного любопытства, согревающего что-то внутри меня, и протягиваю руку.
— Почему бы мне не показать тебе?
Мы быстро одеваемся и выходим из спальни, чтобы найти Дейзи, вырубившуюся на диване, а затем выходим на улицу. Я надеваю спасательный жилет на Морган, прежде чем она делает шаг на причал, и девушка сердито смотрит на меня.
— Безопасность прежде всего, Стрелок, — говорю я, игнорируя ее раздражение, когда начинаю спускаться по деревянной дорожке. После того как помогаю ей забраться в лодку, я переваливаюсь через борт и подхожу к скамейке с отсеком для хранения, где храню свой личный сейф с воспоминаниями.
Вот только, когда я откидываю пластиковую крышку, вижу, что коробка исчезла.
ГЛАВА 38
— Что значит «она исчезла»? — спрашиваю я, заглядывая через его широкое плечо в пустую нишу.
Линкольн запускает руки в волосы, дергая их за корни, пока ходит взад-вперед.
— Я не знаю, никто даже не знает, что она существует. Я...
Мужчина останавливается на полушаге, медленно поворачивается ко мне, его глаза широко раскрыты, а тело напряжено.
— Что?
Он сглатывает, и мои глаза следят за его движением, испытывая странное желание подойти и вдохнуть его запах. Теперь, когда я смирилась с тем, что происходит между нами, становится трудно держаться подальше, что странно, потому что я никогда не любила телячьих нежностей.
Или, может быть, рядом просто никогда раньше не было правильного человека.
— Помнишь, ты спрашивала, есть ли кто-нибудь, кто мог бы затаить на меня обиду?
Я закатываю глаза, скрещивая руки на груди.
— Мы вернулись к этому? Говорю тебе, Линкольн, в этом деле что-то не так.