Но как я могу убедить ее, если все мои памятные вещи — вещи, которые могли бы освежить ее память — пропали?
— Эй, — говорю я после продолжительного молчания, отвлекая внимание Дейзи от ее телефона. Она поднимает взгляд и приподнимает бровь, ожидая, что я продолжу. — Ты не видела, чтобы кто-нибудь околачивался возле моей лодки в последнее время?
— Что ты имеешь в виду? Типа... подростки, пытающиеся устроить розыгрыш?
— Нет, — фыркаю я. — Типа машина, проезжающая мимо чаще, чем это приемлемо, или фигуры в капюшонах, роющиеся в моем дерьме. Что-то в этом роде.
— Тебя кто-то ограбил? — спрашивает она, крепче прижимая Чарли к груди.
Я закатываю глаза, хотя мне больно быть беспечным в этом вопросе.
— Не совсем так. Просто пытаюсь убедиться, что я в безопасности, учитывая все, что происходит вокруг.
Она кивает.
— Понятно, но нет, я не видела ничего необычного.
Пересекая комнату как раз в тот момент, когда наша мама открывает входную дверь, чтобы крикнуть: «Да начнется вечеринка!», Дейзи останавливается у подножия лестницы, на ее лице появляется задумчивое выражение. Она поворачивается, смотрит на меня, поджав губы.
— Это и есть самое страшное, не так ли? — Она широко раскрывает глаза. — Четыре женщины мертвы, и ни один человек не может указать на что-либо необычное, что могло способствовать любому из их убийств. Никаких явных мотивов, никаких странных явлений, ничего. Как будто тот, кто стоит за всем этим, просто существует прямо у нас под носом.
— Думаешь, что это кто-то, кого еще не проверяли?
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Я не слежу за этим делом. Просто говорю, что думаю, что все возможно.
Первые гости толкают входную дверь и начинают просачиваться внутрь. Я переставляю ногу, снова включаю генератор тумана, когда Дейзи исчезает наверху, ее коса скользит по спине с каждым ее движением.
Вскоре дом моей матери наполняется жизнью. Пришел, кажется, весь остров, обещание конфет и призов отвлекает людей от общего чувства уныния, которое душит это место.
Я потягиваю пиво, бросаю дротики в гараже с Изой и Арчером, когда Морган пробивается сквозь толпу, направляясь прямиком ко мне.
У меня перехватывает дыхание, когда я осматриваю ее, отмечая кошачьи уши, заправленные в ее волосы, и черный облегающий латексный костюм, который на ней надет.
Наряд облегает ее, как вторая кожа, и когда множество глаз обшаривают ее тело, горечь обжигает меня изнутри, желание отвести ее наверх и спрятать подальше от остальной части вечеринки совершенно подавляет.
Иза тихо присвистывает рядом со мной, а затем толкает Арчера локтем в ребра, как будто это он издал звук.
— Вынуждена признать, но твоя девушка хорошо упакована, — мурлычет Иза, занимая свою очередь и бросая дротик.
Арчер поднимает руку, завязывая свои медно-рыжие волосы до плеч в свободный пучок. Они одеты как низкобюджетные Шегги и Велма10, зеленый и фиолетовый поменялись местами для персонажей.
— У Линкольна Портера есть девушка? Значит, парни с рынка морепродуктов должны мне денег. Они были уверены, что ты умрешь в одиночестве.
— Хотел бы я умереть в одиночестве прямо сейчас, — бормочу я, отталкиваясь от стены как раз в тот момент, когда Морган подходит к нам. Она останавливается совсем рядом со мной, и я держу руки по швам, боясь того, что могу сделать, если прикоснусь к ней прямо сейчас.
— Ты пришла, — говорю я, когда она оказывается рядом, позволяя мне медленно скользить взглядом по ее фигуре.
Девушка переминается с ноги на ногу, и я вижу слабый румянец, заливающий ее лицо.
— Приказ Алекса. Он сказал, что ему не нужна моя помощь, чтобы дождаться Клепски в участке, и что было бы хорошо, если бы полиция присутствовала на самой большой вечеринке года.
Сделав паузу, она пытается натянуть латексный костюм, но он даже немного не поддается.
— Напомни мне никогда больше не одалживать одежду у твоей сестры, — говорит она, сжимая свои бицепсы обеими руками. — Я чувствую себя сейчас крайне не в своей тарелке. Ты даже не в костюме.
Я приподнимаю бровь.
— Разве?
— Сексуальный маньяк — это не костюм, — говорит она, смеясь.
Я делаю шаг вперед, и звук замирает на ее губах. Наши бедра соприкасаются, и я знаю, что она чувствует мою твердость, прижимающуюся к ней.
Ухмыльнувшись, я тянусь за спину и вытаскиваю наручники из заднего кармана, болтая ими на большом пальце.
— Коп под прикрытием, милая. Будь осторожна с тем, кого называешь сексуальным маньяком. Некоторые люди могли бы воспринять это как приглашение.
Она усмехается.
— Может быть, я этого и добивалась?
Запрокинув голову, я стону, одной рукой обнимая ее за талию и притягивая к себе. Крошечный вздох вырывается у нее, когда ее мягкие изгибы прижимаются к каменным плоскостям моего тела, и я подавляю волну удовлетворения, которую дает мне ее удивление.
— Могу я предложить тебе выпить? Что-нибудь поесть? — спрашиваю я у ее волос.
Я не уверен, нормально ли это — хотеть прикасаться к ней все время, но в ту секунду, когда она рядом, я, кажется, не могу держаться подальше. Та же сила, которая изначально отталкивала меня от нее, похоже, теперь сводит нас вместе, как будто все, что для этого потребовалось — это небольшой компромисс.
И в хаотическом состоянии остального мира, бушующего вокруг нас, приятно, что она постоянно поддерживает этот клочок равновесия.
Морган качает головой, наклоняясь ко мне.
— Я хочу поговорить с тобой. Наедине.
— Ой-ой. — Я отстраняюсь, расширяя глаза. — Расстаешься со мной еще до того, как мы официально сошлись? Мне следовало прозвать тебя сердцеедкой.
— Это серьезно, Линкольн. — Толкая меня в грудь, она опускает свою руку на мою, оттаскивая меня от толпы людей и возвращая в дом.
Девушка ведет меня по главному коридору в дамскую комнату, втягивает меня внутрь, оставляя дверь открытой. Прислонившись к раковине, она выдыхает, вцепившись пальцами в мраморную стойку.
Ее голос тихий, приглушенный, когда она наконец заговаривает.
— Сандра Уилкинсон действительно напугана всем, что происходит в городе, — медленно делится она, глядя мне в глаза, когда слова слетают с ее губ. Как будто ожидает, что я буду протестовать.
Я киваю один раз, приподнимая плечо.
— Это понятно. Мама тоже переживает из-за этого. Не помогает и то, что нет четкого мотива или цели.
— До сих пор все жертвы были прихожанами церкви. В частности, часть общины, которая существует в одном социальном кругу — жена проповедника и ее ближайшие друзья. Неочевидная связь, если не считать латыни, вырезанной на каждом из их тел. Но на этом сходство жертв заканчивается.
Я присаживаюсь на закрытую крышку унитаза, пока Морган прокручивает в голове различные сценарии. Шестеренки в ее мозгу начинают двигаться, кусочки головоломки собираются вместе, хотя она еще не может видеть полную картину.