Скольжу рукой от ее волос к шее, обхватывая за ухом. Играю с повязкой на ее голове, и это магнитное поле, пульсирующее между нами, сильнее, чем когда-либо. В ее глазах есть намек на узнавание, яростный блеск, который я чувствую в своих костях, и поэтому решаю идти дальше.
Чтобы доказать то, что я уже знаю, даже если не могу это объяснить.
— Они усадили меня со специалистом по скорби через некоторое время после ее исчезновения и попытались заставить меня открыться в своих чувствах. Я перестал спать, перестал есть, перестал жить. Совершенно подавленный в одиннадцать лет. Но я не знал, как объяснить, что я чувствовал. Как сказать взрослым, что у тебя отсутствует конечность, если она изначально никогда не была физически прикреплена к тебе? Как объяснить разбитое сердце в таком юном возрасте?
Моя рука дрожит, когда я провожу большим пальцем по ее коже.
— Я знаю, что ты мне не веришь, — хриплю я, печаль, желание и все, что между ними, застывают у меня в горле, мешая говорить. — И у меня нет доказательств. Но эта связь между нами? Это все доказательства, которые мне нужны.
Взяв ее за руку, я прижимаю ладонь к своей груди так же, как делал несколько дней назад, позволяя хаотичному биению моего сердца перетекать в ее ладонь.
— Здесь есть что-то более глубокое, что никто из нас не может объяснить. Что-то... почти неземное. Я почувствовал это в ту секунду, как ты вошла в полицейский участок, и попытался замаскировать это враждебностью. Пытался игнорировать то, о чем кричало мое тело.
Морган облизывает губы и едва заметно качает головой, хотя ее глаза не отрываются от моих.
— Ты ведь тоже это чувствуешь, не так ли? — шепчу я, наклоняясь так, чтобы наши губы оказались на одной линии, но не целую. Еще нет. — В глубине души. К черту то, что хотят сказать все остальные в городе, или то, что Клепски сказал внизу. Никто из них не имеет значения. Ты знаешь, что я говорю правду.
Слезы подступают к ее глазам, и она быстро моргает, подталкивая их к краям.
Вместо того чтобы опровергнуть мои слова или заверить, что она больше не считает меня сумасшедшим, девушка скользит руками по моей груди, сцепляет их у меня за шеей и притягивает меня к себе.
Когда наши губы соприкасаются, это похоже на взрыв; страсть и жар сводят нас вместе, влажные звуки наших губ переплетаются, и наше хриплое дыхание наполняет комнату.
Обвиваю руки вокруг ее талии, скольжу под ее задницу и притягиваю тело девушки в мои объятия. Латекс прилипает к моей коже, когда я прижимаю девушку к двери, и Морган двигает бедрами, цепляясь за меня, пытаясь быть еще ближе.
Проскользнув языком в ее рот, я дразню и ласкаю, овладевая так, как собираюсь сделать с каждым дюймом ее тела.
Морган пальцами вцепляется в корни моих волос, туго натягивая, и я со стоном отстраняюсь, от жала боли по моему позвоночнику пробегает разряд раскаленного добела электричества.
— Черт, — выдыхаю я, мой голос наполнен похотью. — Еще.
Морган тянет сильнее, прижимаясь бедрами к моему члену, и часть меня хочет раздеть ее прямо здесь и трахнуть у двери. Пусть все снаружи услышат, как я заявляю на нее права.
Но у меня на уме кое-что другое, поэтому вместо этого я поворачиваюсь к кровати, продолжая чувственное нападение на ее рот, прежде чем опустить девушку на матрас.
Приземлившись с ворчанием, она убирает волосы с лица и откидывается на локти, моргая на меня.
— Если мы сделаем это снова, пути назад не будет. — Я поднимаю бровь, мое сердце бешено колотится в груди. — Если ты моя, то я не смогу сидеть сложа руки и позволять кому-то неуважительно относиться к тебе.
Она закатывает глаза.
— Я не...
— Мне все равно, если ты думаешь, что тебе это не нужно. Я буду защищать тебя, несмотря ни на что.
После секундного молчания ее подбородок опускается в едва заметном кивке. Ее принятие.
— Снимай свой костюм, — говорю я, окидывая взглядом ее облегающий наряд.
Рукой тянусь к члену, обхватывая его, когда девушка поднимает руку за голову, молча повинуясь мне.
Я перестаю дышать, наблюдая, как Морган садится и осторожно снимает материал, сантиметр за каждым мучительным сантиметром. С каждым новым участком кожи, который она обнажает, мое сердце бьется немного быстрее, разум кружится, как будто попал в водоворот.
— Ложись, голову на подушки, руки за голову.
Морган неуклюже карабкается в нужное положение, ее живот напрягается под моим пристальным взглядом, ресницы тяжело опускаются на ее щеки, когда девушка наблюдает за мной, наблюдающим за ней. Я медленно вытаскиваю наручники из заднего кармана и крадусь к кровати, как хищник, нацелившийся на свою добычу.
— О, черт.
Ее слова — едва слышный шепот, но с таким же успехом она могла произнести их, обхватив губами мой член. Он дергается за моими джинсами, и я чувствую, как влага скапливается на кончике, впитываясь в мои боксеры.
Девушка облизывает губы, когда я опускаюсь на колени рядом с ней, обхватив ее колено одной рукой. Скользя пальцами вверх, провожу дорожку по ее мягкой коже, загипнотизированный мурашками, которые появляются, открывая мне ее секреты.
Большим пальцем скольжу по одному набухшему соску, и Морган резко втягивает воздух, выгибая спину от прикосновения и расслабляясь, когда я продолжаю свое восхождение.
Металлические наручники тяжелеют в моих пальцах, когда я расстегиваю один, закрепляя его вокруг запястья Морган, протягивая цепь через изголовье кровати. Я обхватываю другое ее запястье, дергая, чтобы убедиться, что ей удобно, но она не сможет освободиться.
Отстраняюсь, провожу рукой по ее груди, разминая.
— Выглядишь чертовски идеально вот так. Прикованная наручниками к моей кровати, полностью в моей гребаной власти. С чего мне начать?
Ее бедра двигаются, когда пальцами прижимаюсь между ее ног, потирая. Кружу вокруг клитора, погружаясь в ее складки и возвращаясь назад, распространяя возбуждение по пульсирующим нервам.
— Используй слова, милая.
Зубы впиваются в ее нижнюю губу, и она дергается, когда я засовываю палец внутрь, загибая вверх.
— Пожалуйста, Линк.
Я поднимаю бровь, пожимаю плечами и опускаюсь, закидывая ее ноги себе на плечи.
— Если ты настаиваешь.
Используя пальцы, чтобы широко раздвинуть ее складочки, я погружаюсь в ее киску, как мужчина, поглощающий свою последнюю еду в камере смертников. Она сладкая на вкус, плоть словно шелк на моем языке, и я стону в нее, быстро теряя себя, когда девушка дрожит.
Ее бедра прижимаются к моим ушам, сжимая, и я использую свой нос, чтобы потереть ее клитор, пока мой язык проникает в нее, трахая ее маленькую тугую дырочку, пока Морган извивается, стонет, умоляя меня не останавливаться.
— О... о, боже мой, — повторяет она, металл звенит о спинку кровати, когда она пытается найти, за что ухватиться пальцами.
— Черт возьми, — говорю я, добавляя второй палец; ее стеночки содрогаются, притягивая меня, и я чувствую, как мое собственное возбуждение туго сжимается внутри меня, стремясь к взрыву. — Ты такая сладкая. Такая чертовски соблазнительная.