Поднимаю взгляд, мой член дергается, когда я смотрю, как Морган вытягивается, тщетно хватаясь за цепь, удерживающую ее на месте.
Поток влаги наполняет мой рот, пока я упиваюсь ее киской, облизывая и посасывая, пока девушка не превращается в дрожащую массу плоти.
Морган все еще на пике оргазма, когда я отстраняюсь, снимаю одежду, бросаю ее на пол и забираюсь на матрас, отчаянно желая разделить следующее освобождение.
Хватаюсь за основание члена, поглаживая один, два, три раза, глядя вниз на влажное от пота тело Морган. Ее грудь вздымается, когда девушка пытается отдышаться. Я раздвигаю ее ноги как можно шире, ее блестящая от влаги киска выставлена на всеобщее обозрение.
— Хочу сфотографировать тебя, вот так, — говорю я, потирая головкой члена о ее клитор.
Девушка скулит, зажмурив глаза, сверхчувствительная теперь, только что кончив.
— Да, сделай это. Я хочу посмотреть, — выдыхает она.
Я цокаю, поднося кончик члена к ее входу, слегка толкаясь внутрь. Достаточно, чтобы она почувствовала потерю, когда я отступаю назад, и повторяю процесс.
— Ты чертовски грязная девчонка, не так ли, милая? Держу пари, тебе бы понравилось, если бы я это заснял. Позволил тебе посмотреть, как ты кончаешь мне на язык. На моем члене.
Когда она кивает, ее глаза полны похоти, и мое сердце набухает в груди, восхитительно влюбленное в эту женщину.
— Жаль, что мой телефон на полу; с этим придется подождать. Мне нужно трахнуть тебя, — говорю я, кладя ее икры на свои предплечья и поднося головку члена к ее входу; один резкий толчок бедрами вперед, и я погружаюсь в ее влажный жар, уже так близко к оргазму, что чувствую, как моя решимость рушится.
Морган напрягается, стенки ее влагалища немедленно сжимаются вокруг меня, отчего у меня кружится голова. Я наблюдаю, как сокращаются мышцы ее живота, когда она борется со своим оргазмом, уверенный, что никогда не видел ничего более прекрасного.
Хватаю ее за бедра, смещаясь так, что, когда толкаюсь обратно, попадаю под еще более лучшим углом. Мои яйца ударяются о щелку ее задницы, и я начинаю двигаться в тандеме, не заботясь о том, что изголовье кровати начинает ударяться о стену в такт моим толчкам.
— Боже, ты такая тугая. Сжимаешь меня так чертовски восхитительно. — Я набираю темп. — Скажи мне, что ты мне веришь.
Морган ахает, глаза распахиваются.
— Сейчас?
— Прямо здесь, прямо сейчас. — Капли пота стекают по моей линии волос, ее киска втягивает меня, как будто я ее последняя надежда. Мой оргазм царапает основание позвоночника, руки немеют, но я не останавливаюсь и не замедляюсь. — Когда через секунду кончу в тебя, я хочу знать, что между нами нет никаких игр. Никаких секретов, лжи или полуправды. Ничего безумного. Только ты и я, детка.
— Я не... — Она резко замолкает, когда я поворачиваюсь, убирая ее ноги с моих рук и используя руку, чтобы прижать ее бедра к матрасу.
Новый ракурс почти отправляет меня за грань, и она невероятно сжимается вокруг меня, румянец поднимается по ее шее, когда из ее горла вырывается стон.
— Господи Иисусе, хорошо. Я... я верю тебе. Черт, да, пожалуйста, заставь меня кончить, Линк. Пожалуйста.
— Посмотри на меня, Морган, — говорю я, испытывая облегчение от ее признания.
Она встречается со мной взглядом, и я жестко трахаю ее, пока мои яйца не сжимаются, а воздух из легких не выходит, и в ту же секунду девушка кончает под тяжестью сопротивления.
Ее киска пульсирует вокруг моего члена, влага разливается и капает на матрас, и я чувствую, как моя сперма высвобождается глубоко внутри нее, окрашивая внутренние стенки, как французский шедевр.
Мое тело слабеет, и я скатываюсь с девушки, тяжело вздыхая, когда мы разъединяемся.
Восторг пробегает по моей груди, когда я поворачиваюсь, чтобы расстегнуть наручники, и вижу, как из нее вытекает мое семя. Освободившись, Морган рукой тянется вниз, проводит пальцами по нашим сокам и подносит их к губам, облизывая пальцы дочиста.
Я стону, наклоняясь, чтобы поцелуем попробовать свой вкус на ее губах.
— Ты невероятна, — говорю я, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце.
Морган лениво улыбается, хотя я вижу намек на беспокойство, сковывающее движение.
Как будто секс не является чудодейственным лекарством, и мы на самом деле не добились никакого прогресса только что.
Мы лежим так в тишине некоторое время, пока музыка внизу не стихает, когда гости начинают расходиться. Я протягиваю ей пару спортивных штанов из средней школы, которые достаю из шкафа, и мы быстро одеваемся, направляясь вниз, чтобы посмотреть, не нужна ли моей маме помощь в уборке последствий вечеринки.
Вместо этого мы обнаруживаем толпу людей, сгрудившихся у двери, перешептывающихся, глядя на улицу. Мы с Морган смотрим друг на друга, а затем двигаемся вперед, прокладывая себе путь.
Дейзи и моя мама стоят прямо на крыльце, окруженные толпой людей, как будто гости начали уходить, а потом передумали.
Они все смотрят через двор.
— Мам? — зову я, проводя рукой по волосам и надеясь, что запах секса не слишком заметен. — Что происходит...
Но никому не нужно ничего говорить, потому что как только поворачиваю голову, то вижу это.
Маленькая «Хонда» припаркована на подъездной дорожке, уютно устроившись между дюжиной других машин.
Невозможно выделить, если вы не знаете, что ищете.
А на капоте — еще одно тело. На этот раз живот распорот, внутренности вывернуты наружу.
Я узнаю идеально уложенные седые волосы еще до того, как вижу ее лицо.
Сандра Уилкинсон.
Ужас пузырится у меня в животе, булькает в груди, когда я замечаю надпись на лобовом стекле.
«Signasti fatum tuum».
ГЛАВА 42
Хэллоуин был три дня назад, но кроме того, что Пола Дженсена признали невиновным — поскольку он был в камере во время последнего убийства — мы не намного ближе к раскрытию дела, чем раньше.
Мы с Алексом все утро сидели в гостиной хижины Линкольна, перебирая улики и пытаясь собрать воедино достаточно информации, чтобы хоть как-то продвинуться вперед; найти что-то, что можно было бы связать с Клепски. На заднем плане тихо бубнит «Закон и порядок», и в воздухе густо пахнет маслянистой китайской едой на вынос.
Я вздыхаю, откладывая палочки для еды, и бросаю взгляд на телевизор в углу.
— Боже, хотела бы я, чтобы раскрытие дел было таким же четким и сухим, как показывают в фильмах.
Алекс усмехается.
— Если бы.
Взглянув на часы на стене, понимаю, что уже почти полдень, а это значит, что воскресная служба заканчивается.
— Хочешь пойти в церковь и поймать проповедника?
Алекс кивает, на его лице появляется ухмылка.