— Итак. — Проповедник Картрайт откидывается на спинку стула, его руки сложены перед лицом, как в молитве. — Чем я могу вам помочь?
Мое сердце колотится в груди, но чьи-то пальцы сжимаются вокруг моих, посылая по мне прилив утешения. Поворачиваю голову и внутри все теплеет, когда смотрю на розовые щеки и лохматые волосы моего самого лучшего друга.
— Мистер Картрайт, сэр. Мы надеялись, что вы сможете нам помочь. — Его голос потрескивает, когда он говорит, переходя с высокого тона на низкий, а затем обратно.
Он взрослеет, и у меня сводит живот, я беспокоюсь, что моя мама была права, говоря, что как только он через пару лет пойдет в старшую школу, то больше не захочет, чтобы его видели со мной.
Я стряхиваю с себя это чувство.
Брови проповедника Картрайта взлетают до линии волос, но он ничего не говорит.
— Мама Морган, ну, вы же знаете, что она больна. И если бы вы могли просто попросить людей в городе перестать быть такими злыми, мы думаем, что это могло бы помочь ей почувствовать себя лучше.
— Сынок, боюсь, что церковь ничего не может для нее сделать. — Проповедник Картрайт откидывается на спинку стула. — Ей нужно покаяться в своих грехах, и только тогда Бог дарует милость ее душе и очистит ее от злых духов.
Мое сердце сжимается.
— Моя мама не злая, — шиплю я сквозь зубы.
— Дитя, невинность — это благословение, но не говори со мной неуважительно. — Взгляд его больших карих глаз впивается в меня, и это заставляет горящий комок подступить к моему горлу.
Я ненавижу это ощущение.
— Она больна только потому, что такие люди, как вы, не хотят ей помочь. Вы травите ее на улицах, — огрызается мальчик. — Что это, черт возьми, за город такой?
— Следи за своим языком.
— Может быть, вам и всем остальным в этом городе стоит следить за своими, — парирует мой друг. — Подайте пример и все такое.
Проповедник Картрайт наклоняется вперед, ударяя кулаками по столу.
— Убирайся из моего кабинета, пока я не позвонил твоей матери и не рассказал ей, каким плохим мальчиком ты был. Если она не вселит в тебя страх Божий, может быть, окажет честь мне это сделать.
— Детектив Слоан?
Я вскакиваю со стула, мой разум мчится со скоростью тысячи миль в минуту, а желудок так сильно сжимается, что желчь дразнит горло.
Как я могла забыть об этом?
И почему я не могу вспомнить?
— Carina? — Я слышу голос Алекса, но он как в тумане. Мои внутренности скручиваются и переворачиваются, пока мои легкие не сжимаются так сильно, что я едва могу дышать.
— Ты останешься и закончишь. — Я заставляю себя улыбнуться. — Я не... э-эм... — Я кладу руку на висок, мое зрение затуманивается, когда мое лицо нагревается. — Я плохо себя чувствую.
Черты лица Алекса искажаются беспокойством, но я не могу оставаться здесь ни секунды, разворачиваюсь на каблуках, распахиваю дверь и выбегаю в коридор.
Там все еще есть люди, которые общаются за кофе и домашней выпечкой, но я пробиваюсь сквозь толпу, отчаянно желая выйти на улицу, желая найти место, которое может дать мне ответы.
«Нужно позвонить родителям. Нужно найти Линкольна».
Как только распахиваю парадные двери, холодный воздух хлещет меня по лицу, я врезаюсь в твердое тело, мой желудок сжимается, а сердцебиение отдается в ушах. Я вырываюсь из захвата, глядя в лицо Гейбу.
— Детектив? Ты в порядке? — спрашивает он, схватив меня за плечи.
— Я... — Я вытираю лоб. — Не знаешь, когда Линкольн вернется?
Брови Гейба поднимаются, и он тянет меня вниз по ступенькам и за угол, пока мы не прячемся в укромном уголке сбоку здания.
«О боже, о боже, о боже».
— Кажется меня сейчас стошнит. — Я наклоняюсь, кладу руки на колени и считаю до трех, пытаясь вдохнуть полной грудью воздух и успокоить бешено колотящееся сердце.
— Что не так? Отвезти тебя в больницу? — Голос Гейба высокий, напряженный и сдавленный.
Качаю головой, заставляя себя оторвать взгляд от земли, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Гейб, я... — Рыдание подступает к моему горлу, когда впервые с тех пор, как я оказалась здесь, смотрю правде в глаза.
— Я думаю, Линкольн прав. Кажется, я Морган Дженсен.
ГЛАВА 43
Откидываю голову на спинку сиденья, руки расслабляются, когда я кладу их на руль.
Я припарковался возле дома моей матери, только что сойдя с парома после того, как отправил свою последнюю партию в высококлассный ресторан недалеко от Портленда.
Обычно я не занимаюсь прямыми продажами, предпочитая иметь дело с оптовиками и бакалейщиками, но они были готовы заплатить втрое за мой последний улов, и, учитывая, насколько стеснен в денежных потоках в последнее время, я был не в состоянии отказаться.
Будучи на материке, я остановился у банка, и с тех пор как уехал, я прокручивал этот разговор в голове по кругу.
— Вам повезет, если компания «Омары Портера» переживет зиму, — говорит кассирша, изогнув тонкие брови. — Честно говоря, я вообще не понимаю, как вы все еще держитесь на плаву. У вас нет накладных расходов, нет потока положительного дохода, и ваша рентабельность инвестиций составляет… ну, честно говоря, сэр, это ужасно. В лучшем случае.
Почесывая висок тыльной стороной большого пальца, я выдыхаю.
— Даже с чеками из «Департамента по рыболовству»?
Она кивает, поворачивая монитор лицом ко мне. Гистограммы и отчеты о расходах заполняют экран, мрачные истории, которые они рассказывают, поражают меня.
— Их достаточно, чтобы вы продолжали работать, но недостаточно, чтобы удержать вас в бизнесе. Вы не получаете прибыли.
Я откидываюсь на спинку стула, проводя ладонями по лицу. Бросив их на колени, я снова смотрю на нее, в моей груди зреет буря.
— Итак. Четыре месяца?
Барабаня пальцами по приборной панели, я ворчу и глушу двигатель, набрасывая пальто на плечи, когда выхожу из кабины. Я знаю, что моей матери не понравится этот разговор, но он давно назрел.
Компании конец.
Позвякивая ключами, крутя металл вокруг пальцев, я поднимаюсь на крыльцо и открываю сетчатую дверь, жуткое чувство ползет по моей коже, когда вспоминаю, когда был здесь в последний раз.
Вечеринка на Хэллоуин.
Секс.
Убийство.
Люди в городе, казалось, совсем не удивились, когда узнали, что следующей жертвой стала Сандра. Она бегала вокруг после смерти Альты Мэй, беспокоясь о своей личной безопасности.
Затем, когда появился следующий труп прихожанина, ее паранойя усилилась.
Некоторые люди говорят, что она сама навлекла на себя это. А разговор с детективами разозлил убийцу.