На его столе нечем писать, поэтому я наклоняюсь, открывая первый из двух ящиков, которые находятся сбоку.
Внутри набиты десятки бумаг и разных предметов.
— Господи, Клепски. Чистое пространство — ясный разум, — бормочу я, перебирая предметы, но ничего не нахожу.
У кого за столом нет ни одной ручки?
Закрыв верхний ящик, я открываю нижний, отодвигаю степлер и два пакета с резинками в сторону, прежде чем замечаю упаковку ручек в заднем углу.
Джек-пот.
Я наклоняюсь дальше, протягивая руку, чтобы схватить их.
Как только пальцами хватаюсь за край, что-то гремит.
Хмурюсь от странного шума, по спине пробегает струйка осознания. Я повторяю движение, снова слыша тот же звук.
Я делаю глубокий вдох, осматриваюсь по сторонам, но никто не обращает на меня внимания.
Мой желудок сжимается, когда я убираю руку назад, убирая с дороги всякую всячину, удивление ударяет меня в живот, как выстрел, когда я понимаю, что там двойное дно.
Мое сердце замирает.
«Какого черта ему это понадобилось?»
Пробегаю пальцами по верху, а затем двигаются к краям, не понимая, за что ухватиться, чтобы заставить дно подняться, но после нескольких попыток я хорошо надавливаю, и оно поддается, издавая при этом громкий щелчок.
Под ним еще несколько бумаг и бутылка виски. Это объясняет грохот. И ложное дно, я полагаю.
Кто знал, что у Клепски проблемы с алкоголем.
Собираюсь поставить деревянную панель на место, но мой взгляд зацепляется за что-то еще в углу, заставляя меня остановиться. Протягивая руку обратно, я хватаю вещь и вытаскиваю, понимая, что это чековая книжка.
Длинная и с поврежденными краями, как будто кто-то переехал ее шинами. Спереди есть глубокое пятно, придающее темно-синему цвету еще более глубокий оттенок. Я прищуриваю глаза.
«Это что... кровь?»
Скольжу пальцами по верху, морща нос от текстуры высохшей жидкости, прежде чем скользнуть по имени в углу.
Трейси Картрайт.
Холод пробегает по всему моему телу, когда я задыхаюсь, кусочки головоломки медленно складываются в моем мозгу.
Грудь вздымается, когда я смотрю на имя жены проповедника, моя рука на блокноте слегка дрожит, когда я перевариваю то, что только что обнаружила.
— Отойдите от моего стола, детектив.
Я засовываю чековую книжку под бедро и захлопываю ящик ногой, поднимаю взгляд, чтобы встретиться с пристальным взглядом Оливера Клепски. Я склоняю голову набок, сглатывая от внезапной сухости во рту.
— Привет, Клепски. Я ждала тебя. — Я заставляю себя улыбнуться.
— Зачем?
— Нужна твоя помощь, чтобы вспомнить кое-что из того времени, когда мы нашли Альту Мэй.
Он поднимает брови, тыча пальцем себе в грудь.
— Ты просишь меня о помощи?
— Да, вокруг больше никого нет. — Моя улыбка настолько натянута, что напрягает мышцы на щеке. — Просто не могу вспомнить, — продолжаю я. — Это Гейб принес все фотографии с лодки Линкольна, верно? Там больше никого не было до нас?
Он медленно кивает.
— Да, Гейб сделал несколько снимков, а затем я пошел и провел предварительную проверку, прежде чем мы доставили всех на допрос.
Мой желудок подскакивает к горлу.
— Ты был там до нас? Этого не было в файлах.
— О? — Его голова наклоняется, кулаки сжимаются по бокам, когда он делает гигантский шаг назад. — Моя ошибка.
Я медленно встаю с его стула, прижимая ладонью чековую книжку к сиденью. Он не пропускает это движение, и его взгляд перемещается с моих рук на ящики стола и обратно.
— И латынь... — говорю я . — Ты не смог понять этого, верно?
Его челюсти сжимаются, глаза превращаются в щелки.
— И что?
Я оглядываюсь по сторонам, впервые замечая, что мы привлекли внимание всей комнаты, и что Алекс и Столл вышли из офиса и стоят в углу.
Я медленно иду вперед, протягивая руку за спину и хватая свое оружие.
Клепски делает еще один шаг назад.
Металл тяжел в моих ладонях, когда я вытаскиваю пистолет и целюсь ему в грудь, мое сердцебиение отдается в ушах.
— Оливер, не будь дураком.
Его руки взлетают в воздух.
— Ого, что это, черт возьми, такое? — Он поворачивает голову, но все просто смотрят, воздух такой тихий и густой, что его можно резать ножом.
— Алекс! — кричу я.
Алекс неторопливо подходит, пока не оказывается прямо за Оливером.
— Да, Carina?
Мои руки дрожат, когда я прицеливаюсь, но я не отрываю глаз от Клепски.
— Если посмотришь на кресло офицера Клепски, то найдешь окровавленную и поврежденную чековую книжку, принадлежащую Трейси Картрайт.
— Чушь собачья, — шипит Клепски.
Брови Алекса взлетают до линии волос, его взгляд падает на Оливера, прежде чем он делает шаг вперед, тянется за спину и вытаскивает наручники.
— Оливер Клепски, — начинаю я, мое сердце бьется где-то в горле. — Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде.
— Что, черт возьми, происходит? — Голос Столла парит в воздухе.
И все же я не смею отвести глаз от Оливера.
— Ничего особенного, Кэп, — говорит Алекс, хватая Оливера за руки и грубо заламывая их за спину, прежде чем надеть на них наручники. — Просто арестовываем вашего парня за убийство.
ГЛАВА 46
Способ просто поставить все на гребаную карту, Линк.
Я провожу пальцами по волосам, капли из душа смывают шампунь с прядей.
Я уже слышу насмешливый тон Гейба.
Все, что я сказал, было правдой, я просто не осознавал этого, пока слова не вырвались из моей груди.
Это первый раз, когда я упомянул эти три маленьких слова кому-то, кто не был членом семьи. Впервые я чувствую их так — глубоко в своей душе, как будто они укоренились там для нее.
Впервые я почувствовал, что не могу больше ни секунды дышать, не произнеся их вслух.
В красоте есть боль. Мужество во славе. Риск напоминает тебе, что ты жив.
Слова моего отца эхом отдаются в моем мозгу, его личная мантра действует как бальзам на ту часть меня, которую я только что разорвал.
Паника покалывает волосы у меня на затылке, мой разум уже устремляется вперед и задается вопросом, что значит для нас мое признание.
Мои мыльные руки скользят вниз по животу, сжимая мой член, когда я вспоминаю последовавший поцелуй.
Ее губы — желанное отвлечение от уязвимости, бушующей, как торнадо, в моей груди, разрывающей мое сердце в клочья, поэтому я сосредотачиваюсь на этом, щелкая языком по ее языку и выпивая стон, который следует за этим.
Она вцепляется пальцами в воротник моей рубашки, закидывает ногу мне на колени и придвигается ближе. Одну руку вынимаю из ее волос и скольжу по ямкам на ее спине, обхватываю ее задницу, притягивая ее так, чтобы ее центр восхитительно терся о мой член.