Мы едем домой в тишине, сцепив пальцы на консоли автомобиля, и мое сердце разбивается еще на миллион осколков, когда я въезжаю на подъездную дорожку и вижу Дейзи, расхаживающую по крыльцу. Моне скулит изнутри, и она замирает, когда видит мои фары, уперев руки в бедра.
— Черт, — бормочу я, ставя машину на стоянку.
Морган смотрит на меня, поджимая губы. Она ничего не говорит, просто наклоняется и целует мои пальцы; я закрываю глаза, пытаясь запечатлеть ощущение ее губ на своей коже, а затем выхожу из машины, неся девушку внутрь.
Она настаивает, что может самостоятельно приготовиться ко сну, говоря, что ее лодыжка немного подвернута, но с ней можно справиться, поэтому я оставляю ее в ванной и возвращаюсь на улицу к Дейзи.
Сидя в кресле-качалке, Дейзи гладит шерсть Моне с легкой улыбкой на губах, когда он кладет голову ей на колени.
— Где Чарли? — спрашиваю я, мое горло сжимается.
— С мамой. — Она не смотрит на меня, проводя рукой по своим каштановым волосам. Вокруг нас воцаряется тишина, мягкий плеск волн о причал — единственный звук на многие мили вокруг, отчего мне становится не по себе.
— Мне позвонили, — наконец говорит она. — Насчет... — Ее голос срывается, прерываясь в конце, и она наклоняется вперед, держась за живот. — Это был он, да?
Я ничего не говорю. Мне это не нужно.
Она уже знает.
— Я не хотела в это верить, — шепчет она. — Но были знаки.
И снова я ничего не говорю, наблюдая, как она начинает раскачиваться. Желая, чтобы было что-то, что угодно, что я мог бы сделать, чтобы уменьшить ее боль.
Но когда комок застревает у меня в горле, в душе поселяется чувство пустоты, я знаю, что это невозможно исправить. Ни для нее, ни для меня.
«Дело не всегда в решении. Иногда речь идет о том, чтобы заглушить боль».
— Он был сломлен, — тихо говорю я, опускаясь на колени рядом со стулом. Моне обнюхивает меня, прижимаясь мордой к моему плечу.
— Да. Теперь и мы тоже.
Мы с Дейзи сидим так некоторое время, печаль впивается в нашу кожу, как корни в землю. Мы не разговариваем, наши руки в нескольких дюймах друг от друга, мы оба пытаемся найти какой-то комфорт в нашей новой реальности.
Только когда она уходит, и я возвращаюсь в дом к Морган, обнимая ее полусонную фигуру в постели, я нахожу его.
ГЛАВА 51
— Ты уверена?
Мой желудок медленно развязывается от узлов, в которых он был с тех пор, как неделю назад я приняла решение уйти в отставку.
Я киваю.
Сержант выдыхает, проводя рукой по своим седеющим волосам.
— Что ж, хорошо. Мне все равно пришлось бы отправить тебя в административный отпуск.
От шока моя челюсть падает на пол.
— За что? Я не сделала ничего плохого.
Сержант прищуривается.
— Ты спала с одним из подозреваемых.
Я съеживаюсь, откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.
— Технически, я спала с ним после того, как он был оправдан.
— Семантика.
Я пожимаю плечами.
— Не совсем.
Сержант вздыхает, проводя рукой по волосам.
— Ходят слухи, что у тебя амнезия.
— Ух, — стону я, закатывая глаза. — Это не проблема.
Его брови взлетают к линии волос.
— Нет? Это новость на первой полосе, Слоан. О тебе говорят все национальные новостные станции отсюда и до Калифорнии.
Я указываю на него.
— Это не моя вина.
Мужчина приподнимает уголки губ, глядя на меня.
— Пытаешься затеять ссору?
Я кривлю губы.
— Привычка.
За последние три недели с тех пор, как Гейба арестовали, у меня было много времени, чтобы подумать о своей жизни. О приоритетах. О том, как обстоят дела и в каком направлении я хочу двигаться дальше.
И я во многом не уверена, но точно знаю одно, что ничто в жизни никогда не гарантировано, и если вы не будете дорожить каждым мгновением, то можете упустить что-то важное. Быть детективом по расследованию убийств — это то, чего я всегда хотела. Я жила ради своей работы, потому что всегда искала это «что-то важное».
Но то, что было потеряно, теперь найдено.
Так что я больше этого не чувствую.
Может быть, я пожалею о своем решении, но если я чему и научилась за свою карьеру, так это тому, что жизнь может оборваться в мгновение ока. И я бы предпочла провести время, которое у меня есть, создавая воспоминания с людьми, которых я люблю.
Встаю со стула, наклоняюсь над столом и протягиваю руку.
— Для меня было честью работать с вами, сэр.
Сержант кладет свою ладонь в мою, сжимая.
— Ты чертовски хороший детектив, Слоан.
Эмоции застревают у меня в горле, и я киваю, прежде чем развернуться и подойти к двери.
Как только открываю ее, Алекс выпрямляется с другой стороны, застенчивая улыбка озаряет его лицо.
— Carina.
Я хмуро смотрю на него, игриво толкая его за плечи.
— Подслушивать нехорошо.
Он хихикает, закидывая руку мне на плечо, пока мы идем по коридору к выходу из Портлендского участка.
— Итак, ты серьезно уходишь, да? — спрашивает он, улыбка тускнеет на его лице, когда парень открывает металлические двери, позволяя мне пройти первой.
Я поворачиваюсь к нему лицом, когда просовываю руки под пальто, боль распространяется по моей груди.
— Я правда не знаю, ради чего мне оставаться.
Его рука взлетает к груди.
— Ой.
Я закатываю глаза, пытаясь сдержать слезы, но они все равно дразнят мои веки.
— Ох, пожалуйста, — выдыхаю я. — Я буду примерно в часе езды.
Алекс кивает, засовывает руки в карманы и смотрит на меня, поджимая губы.
— Ты собираешься вернуться?
Я пожимаю плечами.
— Я собираюсь воспользоваться этой возможностью, чтобы посмотреть, что может предложить жизнь. Я прожила почти двадцать лет, так и не узнав своего настоящего дома, понимаешь? — Достаю из кармана темно-бордовую вязаную шапочку и надеваю ее на голову, наслаждаясь тем, как тепло сразу же разливается по моим ушам. — Мне нужно понять, где мое место.
Алекс цокает, уставившись в землю.
— Ах, Carina. Мы оба знаем, где твое место. — Он подходит ко мне, приподнимает мой подбородок, пока наши взгляды не встречаются. — И как бы мне ни хотелось, чтобы оно было здесь, со мной...
Его слова затихают, и моя грудь пульсирует, болезненно сжимаясь.
По моей щеке скатывается слеза, и Алекс смахивает ее большим пальцем, с небольшой улыбкой на губах.
— Никаких слез. Со мной все будет в порядке. — Он наклоняет голову. — Твоя жизнь, вероятно, будет отстойной без моего присутствия в ней каждый день, но...
Я хихикаю, обнимаю его за талию и притягиваю в объятия, закрывая глаза, когда чувствую, как он обнимает меня в ответ.
Горько сознавать, что тот, кто так долго был постоянным элементом моей жизни, будет низведен до однодневных поездок и телефонных звонков. Часть меня боится, что мы потеряем связь, но в глубине души я знаю, что разлука пойдет нам на пользу.