— Очень редко бывает, чтобы демон общался с самыми дикими животными Мортема так, как ты общаешься со своими волками, особенно в таком юном возрасте.
— Действительно? — спрашиваю я, думая о том, как легко было, когда в моей жизни были мои волки.
Он поворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Они могли бы с такой же лёгкостью съесть тебя и твою мать, прежде чем начать свирепствовать в мире людей. Это вызвало бы достаточно шума, чтобы привлечь моё внимание. Мне пришлось бы выследить их и убить.
Я издаю смешок, но выражение его лица остаётся серьёзным. Я с трудом сглатываю.
— Мой отец сильно рисковал, не так ли?
Роман пожимает плечами.
— И да, и нет. Без их защиты на тебя могли бы охотиться, когда ты была маленькой и не могла защитить себя. Он, должно быть, решил, что, поскольку они были щенками, их разум всё ещё формировался, а ты была его дочерью, вероятность того, что они сблизятся с тобой, была выше.
Наконец мы огибаем заросли ежевики, и я замираю при виде дворов и чего-то похожего на конюшню и сарай, построенных среди деревьев. Всё это старые строения, но на вид крепкие и деревянные, как хижина Романа.
— Что это за место? — спрашиваю я, делая шаг вперёд.
Эйс внезапно рычит у меня за спиной, резкий, предупреждающий звук, и я останавливаюсь, оглядываясь на него.
— Эйс? Что случилось?
Его губы раздвигаются, рычание становится намного громче, в то время как другие мои волки тоже настороже, оскалив зубы и низко опустив головы, они не сводят глаз с сарая, к которому мы направлялись.
Я вздрагиваю, когда воздух наполняет пронзительный крик, и он кажется мне ужасно знакомым.
Внезапно мои мысли возвращаются к тому ужасу, который я испытала в Запретных Землях, когда на меня напал рой летучих мышей, их кислота жгла моё тело, а когти рвали кожу.
Мои рефлексы срабатывают, я отступаю от Романа, всё моё недоверие снова растёт.
— Что это за место, Роман? Куда ты меня привёл?
Глава 21
Роман поднимает руки вверх, как будто показывая, что не прячет никакого оружия.
— Всё в порядке, — говорит он. — Я обещаю, что ничто в этом сарае не причинит вреда ни тебе, ни твоим волкам.
Он указывает на здание.
— Позволь мне показать тебе.
Я нахмурила брови, моё сердце учащенно бьётся. Это не похоже на меня — шарахаться от теней. Раньше я верила, что принадлежу к ним. Но ни одна часть этого мира не заслуживает доверия и не может быть принята за чистую монету.
— Если ничто в этом сарае не причинит мне вреда, почему мои волки пытаются предупредить меня? — бросаю я вызов Роману, пока Эйс продолжает рычать.
— Потому что в моём доме живут существа, с которыми твои щенки ещё не знакомы. Твои щенки не знают своего места в Дебрях. Как и ты, они воспринимают всё как угрозу, пока не окажется, что это безопасно. Это хорошо. Они должны так делать. Но, в конце концов, они поймут своё место здесь.
Жнец снова всплывает у меня в голове.
— Какое у них место?
— На вершине пищевой цепочки, — говорит он. — Демоны-волки редки, сильны и им нет равных в Дебрях. Когда они собираются в стаю, достигнув полной зрелости, их невозможно остановить. Твои щенки ещё не понимают, что их рычание практически парализует тех существ, с которыми мы вот-вот встретимся.
Я думаю о том, что сейчас в сарае воцарилась тишина. Крики, доносившиеся до этого, прекратились через несколько секунд после того, как мои волки начали дружно рычать.
— Ты не знаешь, каким оружием управляешь со своей четвёркой, — говорит Роман.
На самом деле, я имею некоторое представление о том, насколько они неудержимы, но, как бы отчаянно я ни стремилась узнать всё о своих волках и об этом мире, то, что Роман называет их оружием, меня не устраивает.
— Они не оружие, и я их не контролирую.
Он тихо смеётся, очевидно, не обидевшись на мой упрёк.
— Что само по себе делает твою стаю серьёзной угрозой. Они сражаются за тебя, потому что любят тебя. В трёх мирах нет более сильной связи.
Роман отворачивается от меня, опуская руки. Мы стоим в пятнах солнечного света, но он, кажется, каким-то образом находит тень. Я не могу ясно прочесть его глубочайшие эмоции, если только он сам не решит показать их мне, но я ощущаю глубокую скорбь, и это меня удивляет.
Мои волки, кажется, тоже это чувствуют. Они перестают рычать и прижимаются ко мне, все они смотрят на меня, ожидая указаний, теперь, когда предполагаемая угроза не материализовалась. Воспоминания о моей жизни с ними проносятся в моей голове, и я не могу отрицать правоту слов Романа.