Я бы убивала, сражалась и сжигала мир дотла ради своей стаи. Я бы пожертвовала собой, не задумываясь.
Они бы сделали то же самое ради меня. Только любовь могла вызвать такой отклик у таких тёмных существ, как мы.
Прокашлявшись, я тихо говорю с Романом и указываю на дверь первого здания.
— Ты покажешь нам всё вокруг?
Он кивает мне и ведёт в здание.
Я вхожу в светлую и просторную комнату, обращая внимание на световые люки в верхней части стен с обеих сторон, позволяющие мне понять, что это не что иное, как своего рода складское помещение.
Вдоль стен тянутся полки, которые заканчиваются прямо под окнами. На них разложены различные пакеты и коробки, из некоторых торчит зелень.
Здесь стоит сильный аромат, и я не могу определить, что именно я чувствую, но некоторые запахи напоминают мне о зерне и свежескошенной траве, а также слегка отдают рыбой, что ассоциируется у меня с рынком морепродуктов.
— Здесь я храню различные продукты и минеральные добавки, — рассказывает Роман, внимательно наблюдая за тем, как я всё это рассматриваю. — Многие существа, которые находят меня, нуждаются в лечении и заботе.
Я останавливаюсь посреди комнаты, пытаясь разобраться в двух сторонах Романа. Воин-демон, которого все боятся, и эта версия, стоящая передо мной, рассказывает об уходе за больными животными.
— Я думала, ты не силён в искусстве врачевания, — говорю я полушутя.
Выражение лица Романа смягчается.
— Зверей, я могу исцелять. С ними проще, чем с демонами и другими сверхъестественными существами.
Я внимательно изучаю его, вспоминая, как он нервничал, когда мы ехали в лифте для людей в Вегасе, и всё же он, кажется, чувствует себя вполне комфортно в Дебрях.
— Тебе нравится здесь, не так ли? Вдали от города?
Его веселье мгновенно улетучивается, и я снова ощущаю необъяснимую печаль.
— Ты молода, но однажды поймёшь, что такое покой в тишине. Спокойствие в одиночестве.
Наши взгляды встречаются, и у меня слегка щемит сердце. Потянувшись к нему, я обхватываю ладонью его мускулистый бицепс, насколько могу.
— Я понимаю, но я нахожу такое же умиротворение в своей стае. Может быть, ты просто ещё не нашёл свою стаю.
Он вздрагивает и отступает от меня.
— У меня давным-давно отняли возможность создать стаю.
Я хочу расспросить его подробнее, но он указывает на дверь в дальнем конце этого сарая.
— Пойдём. Я покажу тебе остальное.
Из кладовой можно попасть в просторный сарай, наполненный землистым запахом, и мне требуется целая минута, чтобы оценить всё, что я вижу.
Чистые и просторные клетки стоят вдоль стены в ста ярдах справа от меня, а слева возвышается огромный аквариум. Аквариум заполнен лениво плавающими существами, которых я не узнаю.
В задней части есть несколько огороженных зон. Хотя они находятся в сотнях ярдов от меня, я могу различить ярко-зелёное покрытие, похожее на солому, на полу, и силуэты дюжины животных, крадущихся там.
— Иди сюда, — говорит Роман и ведёт меня направо, где находятся клетки. Я медленно следую за ним, запахи становятся всё сильнее.
Когда до меня доносится знакомый и нежеланный аромат, пробуждающий воспоминания о борьбе за свою жизнь, я замираю, а мои демоны-волки стоят рядом.
Роман поворачивается ко мне, а я яростно качаю головой.
— Нет.
— Нова, — говорит он. — Всё в порядке.
— Они чуть не убили меня, — огрызаюсь я. — И ты держишь их как домашних животных?
— Как и в случае с твоими волками, здесь нет ничего моего домашнего, — говорит он. — Они были ранены, и я их лечу.
Его голос становится жёстче.
— Тебе нужно увидеть их, когда они не будут прокляты Кроной, — тьма застилает его глаза, словно ониксовый вихрь, и я вспоминаю, что сказала Жнец: Крона пожалеет о том, что использовала свою магию на землях Романа.
Мой пульс учащается, когда я подхожу ближе к клеткам. Моё тело помнит страх и выброс адреналина от моей последней встречи с летучими мышами, и то, что они в клетках, не означает, что я могу расслабиться в их присутствии. Хотя… летучие мыши ведут себя очень тихо, так как мои демоны-волки крадутся у меня за спиной.
В первой клетке находится всего одна летучая мышь, и я замираю от того, какой маленькой и пушистой она выглядит, края её крыльев покрыты мягким мехом, которого я не замечала у более крупных.
— Я зову её Ингрид, — говорит Роман, протягивая руку, чтобы отпереть дверцу клетки высотой с голову.
Мой протест замирает на губах, когда летучая мышь, которая, судя по её небольшой длине, должна быть детёнышем, несколько раз взмахивает крыльями, прежде чем перепрыгнуть через прутья и приземлиться на протянутую руку Романа.