Поначалу мои демоны-волки держатся поблизости, но через некоторое время они начинают бродить вокруг дома Романа, ненадолго исчезая в Дебрях. Я точно не знаю, куда они уходят, но они никогда не уходят надолго, и то, что они поселяются в этих джунглях, вселяет в меня чувство умиротворения, поскольку это были бы их владения, если бы их оттуда не забрали. В конце концов, это земля, где они родились.
С каждым часом моей практики моя сила кошмаров становится всё сильнее и контролируемее. К концу второго дня я могу использовать её как цунами, направляя её вперёд, чтобы охватить более широкую область — нескольких гипотетических противников одновременно — и останавливая её, как только захочу.
Как и в первый день, Роман приглашает меня попрактиковаться на нём.
Я пытаюсь. Но, несмотря на силу в моих руках, я не могу сдвинуть его с места.
Часть меня знает, что я сдерживаюсь. Несмотря на его заверения, что он остановит меня, если я собираюсь причинить ему вред, я не могу отпустить его, не могу напасть на него со всей силы. На самом деле, каждый раз, когда он просит меня попробовать, я сдерживаю себя ещё больше.
Вечером третьего дня, когда мои волки и Ингрид устраиваются у камина, а Роман обнимает меня крыльями, он ведёт себя тише, чем когда-либо.
Когда он переносит меня в свою спальню, он расправляет перья и отходит от меня, вместо того чтобы потянуться ко мне.
Я остаюсь там, где нахожусь, в пространстве между кроватью и гостиной, наблюдая, как он расхаживает по своей комнате, ощущая растущее возбуждение в языке его тела, учащённое дыхание, напряжение в его челюсти и лёгкую сутулость плеч.
— Что ты видишь, когда смотришь на меня? — спрашивает он, останавливаясь в нескольких шагах от меня.
— Я вижу тебя.
— Какого меня? — спрашивает он. — Демона? Пару? Мужчину?
— Тебя — Руна, — я подхожу на шаг ближе.
— Ты никогда не видела меня в худшем виде, — он поднимает руку, и его кожа преображается, становясь тёмно-аметистовой, а ногти заостряются кончиками. — Это всего лишь намёк на то, какой я демон.
Я продолжаю пристально смотреть на него.
— Почему это должно меня беспокоить? Я обращаюсь в волка.
Он бросается вперёд, и его крылья окутывают меня, проносясь вокруг с такой скоростью, что у меня перехватывает дыхание. Его перья прижимаются к моей спине, взъерошивая волосы. Может быть, я должна была бы счесть их пугающими, но я нахожу их только соблазнительными, новым местом для изучения его тела.
— Ты не выживешь, если не захочешь найти мой страх, — говорит он глубоким низким голосом. — Твоя сила кошмаров не защитит тебя. Пока ты не будешь готова использовать её, чтобы поставить своего врага на колени.
Теперь я напряглась. Раньше я отказывалась причинять ему боль, а теперь ещё больше настроена избегать этого.
— Нет.
Его ладонь касается моей щеки, его голос тих.
— Мне нужно, чтобы ты сделала это, потому что, пока ты не узнаешь о моих страхах, ты не узнаешь меня, — его глаза изучают мои, обжигающий взгляд. — Ты не представляешь, как много ты значишь для меня.
Он хватает мою руку и прижимает к основанию своей шеи, где бьётся его пульс. В то же время его крылья смыкаются вокруг меня, притягивая ближе к нему.
— Ты должна пройти весь путь.
Его тело согревает моё, противодействуя леденящей силе кошмаров, от которой у меня леденеют кончики пальцев.
— Рун, я… — мой шёпот замирает, когда его взгляд продолжает прожигать меня, и, несмотря на здравый смысл, я перестаю сомневаться. Он сказал, что для этого ему нужна я, и большая часть меня хочет знать, что сделало его таким, какой он есть, и почему он верит, что это покажет мне, как много я для него значу.
— Хорошо, — шепчу я. — Но я остановлюсь, если понадобится.
Он коротко кивает мне, и меня немного успокаивает, что теперь, когда я согласилась, напряжение в его теле спадает, а не нарастает.
Густая фиолетовая дымка моей силы кошмаров впитывается в его кожу, когда я закрываю глаза. Моё демоническое зрение, как и прежде, вспыхивает малиновым светом. Все оттенки красного. На этот раз я готова к этому и выхожу за пределы поверхности, несмотря на то что дыхание Романа сбилось, а пульс участился.
Выпустив ещё одну струйку своей силы, я прорвалась сквозь малиновый занавес к видению за его пределами, готовясь к холодному страху, который он вызвал в прошлый раз.
Внезапно мне становится ясно, как далеко я продвинулась всего за последние несколько дней, что видение передо мной больше не затуманенное и сумбурное, а ясное.