— Ты могла бы пойти с нами.
Она быстро поворачивается, и наши взгляды встречаются.
— Я всегда буду с тобой, Нова. Даже когда ты меня не увидишь. А пока ты будешь в безопасности с Мастером Демонических Рун. Однажды мои щенки свяжутся с тобой, как мы с тобой связаны, и в тот день наша стая станет силой, против которой никто не сможет устоять.
Она перепрыгивает через ручей, и её следы едва заметны на песке, прежде чем она исчезает.
Воссоединение и горькое, и радостное закончилось, и я бы хотела, чтобы оно продолжалось подольше. Часть меня сожалеет о жизни, которая была украдена у моих щенков, когда их отдали мне, но поскольку я не могу изменить прошлое, я молча обещаю им, что это не последний раз, когда они видят свою мать. Всё, что нужно.
Точно так же, как я сделаю всё, чтобы пережить Устранение.
Возвращаясь к Роману, к своим демонам- волкам рядом со мной, я говорю:
— Пора возвращаться.
Глава 30
— Как быстро мы сможем добраться до города? — спрашиваю я Романа, когда мы спешим к его дому.
— У меня есть прямой маршрут к Цитадели, а также к окраинам города, используя настроенный мной набор рун. Благодаря ним двухдневное путешествие превратится в несколько часов.
— Хорошо, — я дышу немного легче, зная, что у меня ещё есть время вернуться.
У меня сжимается грудь, когда я думаю о возвращении в мир за пределами хижины Романа и его спальни. Это место — фантазия, из которой я не хочу уходить, и я борюсь с растущим чувством страха глубоко в животе из-за неизвестности, которая ждёт меня впереди.
— Я не готова идти, — мрачное заявление звучит, когда его хижина появляется в поле зрения, и я понимаю, что мне нечего взять с собой. Нечего упаковать. Только кое-какие припасы. Как только я уйду, дни, проведённые здесь, превратятся в сказку, которая останется только в моей памяти.
Роман заключает меня в объятия. Это такой волчий, земной жест, что у меня в голове вспыхивает воспоминание о его животном, мех которого такой же бронзовый, как и его кожа.
— Однажды, — рычит он мне в губы.
Он больше ничего не говорит, и я не знаю точно, что он обещает, но по моему позвоночнику пробегает восхитительная дрожь. Нити моей силы обвиваются вокруг моих рук, когда я кладу их ему на плечи, его глаза темнеют, и я хочу верить, что, какой бы ни была его клятва, она исполнится.
— Я должен выпустить лошадей на волю, прежде чем мы уйдём, — говорит он. — Это займёт всего несколько минут. Они все достаточно исцелились, чтобы выжить, и им вредно оставаться в клетке.
Я вспоминаю Дикарку и вынуждена согласиться с ним.
— А как же летучие мыши и другие животные?
Вчера днём он выпустил нескольких летучих мышей, но только после того, как нашёл им семью, к которой они могли бы присоединиться, поскольку они живут как единое целое и не могут выжить самостоятельно. В клетках всё ещё есть несколько летучих мышей, и я беспокоюсь о них, раз мы уходим.
— Другие животные всё ещё выздоравливают, но последние несколько летучих мышей создали свою собственную семью, — говорит он. — Они смогут уйти вместе.
— Хорошо, — шепчу я. — Я заберу Ингрид.
Мы с Романом расстаемся у двери его хижины, и я спешу внутрь, хватаю сумку и несколько каких-то фруктов, затем наполняю водой две канистры. Мои волосы распущены, и у меня не было времени расчесать их утром, поэтому я быстро заплетаю их в косу.
Наконец, я подхватываю Ингрид, которая заснула на подушке перед затухающим камином. Она устраивается на сгибе моей руки, когда я выношу её на улицу. Она уже больше и сильнее, чем когда я впервые держала её на руках, и я надеюсь, что сейчас она достаточно сильна, чтобы выжить в Дебрях и Запретных Землях.
Мы с моими волками тихо пробираемся внутрь сарая. Роман открывает оставшиеся клетки с летучими мышами, и изумрудная руна танцует в воздухе, слетая с кончиков его пальцев, направляя их в пространство над нашими головами.
Он что-то бормочет на древнем языке демонов, и, поскольку он немного научил меня этому, я понимаю, что он призывает их летать всей семьей. Когда его речь доходит до нас, Ингрид открывает глаза. Она тихо вскрикивает, когда видит других летучих мышей, летающих над ней, но пока не покидает моих объятий.
Роман подходит ко мне, наблюдая, как колония глатинатов поднимается всё выше к потолку.
— Если они образуют летающий круг, мы можем быть уверены, что они достаточно сблизились, чтобы оставаться единым целым.
Ингрид прижимается ко мне, и я волнуюсь, что она не присоединится к ним. Или что она присоединится. Я привыкла к её присутствию и буду скучать по ней, но она заслуживает свободы летать и расти в дикой природе, которая является её естественным домом.