— Мэтт... Прошу тебя! Напрасно я...
— Да, напрасно, — подтвердил я. — Но дело сделано.
Я бросил поводья. Если лошади обучены, то они никуда не денутся, если же нет, то и черт с ними! Я протянул руки и обнял Бет за плечи. Она открыла было рот, но ничего не сказала ни про то, что я не должен так себя вести, ни про то, что она счастливо вышла замуж за замечательного парня по имени Логан и живет с ним припеваючи.
Она промолчала. Впрочем, обо всем этом мне поведали ее глаза, так что мне следовало оставить ее в покое. Но я провел без нее целый год, а на Логана мне было наплевать. Все, что он для меня сделал — это женился на моей жене.
— Мэтт, — прошептала она. — Пожалуйста, не надо... — В следующий миг она очутилась у меня в объятиях, губы ее потянулись к моим, а шляпка слетела с затылка и теперь висела, держась на плетеном шнуре. Бет уже не пыталась оттолкнуть меня. Наоборот, в том, как она прижалась ко мне, было что-то тревожное. Я не тешил себя иллюзиями, что Бет настолько соскучилась по моим ласкам, нет, дело было в другом; она прижималась ко мне как к опоре, к привычному и надежному защитнику, так что мне следовало подставить ей плечо, а не целовать в губы. Словом, все вдруг резко изменилось. Я совсем забыл, что должен быть последним оплотом, а мы знали друг друга слишком долго и слишком хорошо, чтобы ограничиться одним, даже столь пылким поцелуем, но... именно эту минуту выбрали наши мальчики, чтобы галопом спуститься с горы в сопровождении пожилого ковбоя, которому уж следовало знать, что нельзя так обращаться с лошадьми. Едва мы с Бет успели отпрянуть друг от друга и придать своим лицам торжественное выражение, как кавалькада оказалась тут как тут.
Глава 4
Чуть позже мы с Бет степенно тряслись по извилистой тропе, в то время как мальчики со своим эскортом ускакали вперед. Я заметил, что из седельной кобуры ковбоя тоже торчит приклад “винчестера” тридцатого калибра. Встреча с сыновьями прошла на редкость спокойно. Восьмилетний Мэттью сказал: “Привет, па!”, а за ним шестилетний Уоррен сказал:
“Привет, па!”, после чего оба таращились на меня и нетерпеливо ерзали в седлах пони, пытаясь угадать, привез ли я какие-нибудь подарки, но не решаясь спросить напрямик. Потом, получив свое, они с гиканьем унеслись прочь. Что такое в этом возрасте один-другой папаша, когда у тебя есть собственный пони. Со стороны Бет донесся странный звук. Я подозрительно посмотрел на нее. Бет старательно отворачивала голову, затем в какой-то миг взглянула на меня, и я увидел, что она отчаянно старается удержаться от смеха.
— Да, очень смешно, — огрызнулся я, улыбаясь во весь рот. Дело в том, что через все это мы уже проходили. Трудно даже припомнить, сколько раз нас таким образом прерывали в самую неподходящую минуту. Даже непонятно, как некоторые родители ухитряются заводить более, чем одного ребенка. Как-то уж получается, что после рождения первенца в самый критический момент за дверью вашей спальни всегда раздается тоненький голосок, призывающий вас срочно спешить на помощь: либо кошка разродилась, или сука подмяла под себя щенка, или же в ванной ползает замечательный черный жук... Когда мы добрались до ранчо, мой грузовичок стоял уже перед домом. Бет посмотрела на него и вздохнула.
— И как это колеса до сих пор не отвалились?
— Самая лучшая машина из всех, что у меня были, — гордо сказал я. — Кстати, а где твой фургон?
— В нем надо было кое-что смазать, и Ларри утром отогнал его в город, — ответила Бет. — Скоро вернется. Я хочу, чтобы вы познакомились.
— Да, конечно, — кивнул я.
— Нет, в самом деле, — сказала Бет. — Мне кажется, вы понравитесь друг другу.
Из-за угла вышел юный стрелок Питер, чтобы забрать лошадей. Оба мальчика кинулись к нему, наперебой требуя, чтобы он посмотрел на их настоящего отца. Мне понравилось, как держался с ними Питер — с достоинством и немного властно, но именно настолько, насколько нужно с подобной малышней, чтобы пользоваться их любовью и уважением. Он тут же занял обоих работой, поручив отвести и расседлать лошадей, и еще напомнил про пони.
— Питер, — обратилась к нему Бет, — попроси, пожалуйста, чтобы Клер разбудила малышку и одела ее. Она уже давно спит, а папе наверняка захочется посмотреть на дочурку.
— Хорошо, мэм, — произнес юный Логан и ушел. Бет проводила его взглядом.
— Славный парнишка, — сказала она. — Трудно, конечно, ожидать, чтобы он привязался ко мне. Его мать погибла во время войны в Лондоне, при бомбежке. Ларри пришлось изрядно помыкаться, прежде чем они перебрались с сыном в Штаты. Долгое время они жили вдвоем. Питер, правда, ходил в школу, но, сам понимаешь, когда вдовец-отец и сын живут вдвоем, между ними устанавливаются особые отношения... Потом появилась я с тремя детишками! Естественно, Питер смотрит на меня как на соперницу. Только он настолько воспитан и сдержан, что это почти незаметно. — Она потрясла головой, словно гоня от себя прочь такие мысли. — Пойду приму душ. Но сначала покажу тебе твою комнату.
Она чуть замялась, потом добавила:
— Мэтт...
— Что?
— Это была ошибка. Давай постараемся не повторять ее.
— Как скажешь, — учтиво согласился я.
— Не знаю, что на меня нашло... — продолжила она. — Только потом стало бы еще труднее. Я... — она глубоко вздохнула.
Впрочем, неважно, Ларри уже приехал. Знакомый мне фургон приближался по дороге к ранчо. Бег быстро зашагала навстречу. Я заметил, как она вдруг напряглась, увидев, что впереди сидят двое. На ее лице появилось странное, незнакомое мне выражение. Она продолжала идти, но уже не так быстро. Я чуть приотстал, чтобы дать ей время подготовить нового мужа к встрече со мной. Когда я приблизился, Бет стояла возле фургона и беседовала с Логаном, но мое внимание привлек вовсе не Лоренс Логан. Я смотрел на вылезшую из кабины девушку с собакой. Из этой парочки пес был наиболее примечательным. Рыжеволосых девушек мне приходилось встречать и прежде, а вот серую афганскую борзую я видел впервые. Эта порода и так не слишком распространена, те же афганы, которых мне доводилось видеть раньше, были обычно шоколадными или бежевыми. Шкура этого была голубовато-серой с серебристым отливом. Как и у всех афганов, шерсть на спине была короткой, зато на брюхе и на лапах длинной, так что он чем-то напоминал грейхаунда в ковбойских штанах. Породистая вытянутая морда, огромные шоколадные глаза с вечным трогательно-молящим выражением; пес стоял на задних лапах, смешно рассекая воздух передними, словно о чем-то упрашивал девушку, которая была одного роста с ним. Саму девушку я бы тоже не назвал невзрачной, из-за одних даже волос золотисто-рыжего оттенка, который никак не мог быть естественным, но кому до этого дело? Волосы были небрежно скреплены на затылке узлом, державшимся на нескольких ненадежных с виду заколках. Невысокого роста, совсем юная, девушка была тем не менее, хорошо сформирована, или, как сейчас говорят — фигуристая. В том смысле, что все у нее было на своем месте и, несмотря на стройную талию и изящные запястья и лодыжки, везде было за что подержаться. На ногах у нее я разглядел сандалии, идеально подходящие для флоридских пляжей, но едва ли уместные на невадских ранчо. Туго обтягивающие изумрудно-зеленые бриджи заканчивались дюймах в шести над щиколотками. Тоненькую просторную блузку того же оттенка, что и бриджи, украшал восточный, похожий на японский орнамент. Словом, костюм был сногсшибательный. Даже обидно было надевать такой для диких горцев. На Бермудских островах он бы произвел сенсацию. Отвлеченный мыслями о Бет и Логане, а также псом, пляшущим на задних лапах, как цирковой мишка, детьми, высыпавшими из конюшни полюбоваться на него, я сперва не разглядел лица девушки; к тому же она стояла ко мне вполоборота, пытаясь утихомирить распрыгавшегося афгана.