Позже Джеймс узнал, что Очкарик, стараясь искупить вину, пытался обучить Убогого грамоте, чтобы тому всегда было что ответить. Должно быть, у ютового и в самом деле были педагогические способности, потому что в результате грамоте выучился форпиковый Дональд, навещавший друга в лазарете между вахтами и в меру понимания переводивший с очкариковского на баддовский. Убогий выучился писать своё имя, отчего сам был в полном восторге. На том братание и закончилось, потому что вскоре случился, наконец, бой с французами и внёс в жизнь на “Неустрашимом” свои коррективы.
========== Часть 13 ==========
Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
(И. Бродский)
День выдался солнечный, туман рассеялся. Офицеры за завтраком уже привычно делали вид, что второго помощника не существует. Джеймс отвечал полной взаимностью. Боцман орет на кого-то “Для тебя он не Ямаец, для тебя он адмирал Норрингтон!” (а, на Очкарика, то есть, фраза была обращена к кому-то другому). Вот только Очкарик его уже не боится. Даже для вида. Да и не будет сейчас никакого наказания. Не та обстановка.
Бадд и Датчанин отправляются каждый на свою вахту.
- Так тебя оставили старшиной? А то говорили всякое.
- Оставили.
Ну конечно, с каких пор на “Неустрашимом” за преступления снимают с должностей?
- Хорошо … Только помни, Красавчик, если бой, на абордаж тебе теперь нельзя.
- П-помню. Я б-б-больше не хочу!
Адмирал и не знал, что в прошлом бою фор-марсовый хотел в абордажную команду. А ещё Бадда всё чаще зовут Красавчиком, а не Деткой. И на Детку он похож уже меньше. Улыбка всё такая же широкая, но в ней появилось что-то виноватое… Наверно, хорошо. Ему давно пора была взрослеть. Но всё же почему-то жаль. Что-то утрачено.
- Как ваше здоровье, мистер Бадд?
- Всё зажило, сэр!
- Вот и славно. Хорошего дня, матрос.
- Спасибо, сэр! И вам, сэр! И сп-пасибо, что вступились за меня, сэр, - парень посерьезнел, - Датчанин рассказал мне.
- Я исполнял долг судьи.
- Сэр…
- Да?
- А правду говорят, что вы были матросом?
Датчанин, который наверняка и проговорился, тяжело вздохнул. Нет, всё же Бадд пока еще Детка. Может, повзрослее, чем прежде, но ненамного.
- Да. Палубным. Отработал путь до дома после кораблекрушения. Это все вопросы?
- Д-да, сэр… Простите, сэр…
- Вы вправе знать, кто вами командует. А теперь приступайте к своим обязанностям.
- Так точно, сэр!
Адмирал неожиданно для себя обменялся с гротовым усталыми улыбками. С Баддом всем было непросто, но он всё же славный малый. Хорошо, что его не казнили.
Возле нового каптенармуса вьется Крыса. Прямо Чайка, а не Крыса. Этот кивает, ему на всё плевать. И хорошо.
Вроде бы всё готово для еще одного бессмысленного дня на “Неустрашимом”, и тут вперёдсмотрящий орет, что видит французов…
***
Этот бой адмирал почти не запомнил. Были у него и более успешные, были и менее. Упрекнуть себя было не в чем. Каких-то гениальных решений тоже не вспоминалось. Ну победили. Большой радости не ощущается, но неплохо же. Французский корабль “Атеист” был сильно поврежден, хотя и не потоплен (вот и думай, помогает ли Господь атеистам). В “Неустрашимый” тоже попало несколько ядер. Вира ранило, так что саблю от французского капитана получил лейтенант Сеймур. Адмирал рассудил, что из двух разбитых корыт выбирают менее осточертевшее. К тому же, на более осточертевшем, не ровен час, может разойтись сплетня, что второй помощник толкнул капитана навстречу ядру. “Неустрашимый” всё-таки. К радости остальных офицеров, Норрингтон вызвался конвоировать пленников в Англию.
Среди прочих сопровождающих взял с собой Очкарика. Сказал, денщиком. Поверили или нет, пусть отправляются к морскому Дьяволу. Не хватало только, чтобы кому-то пришло в голову после отплытия одного из бывших судей отыгрываться на свидетеле. Да и толку от парня во флоте никакого. Надо вернуть домой.
Адмирал зашёл в лазарет попрощаться с Виром. Правила приличий оставались правилами приличий. Должно быть, капитан считал так же. По крайней мере, он принёс извинения. За дверью слышался испуганный голос старшего фор-марсового “Так он жив? Жив? Благослови его Бог!”. Не Детка и не Красавчик. Убогий. Лучше клички ему никто не придумал.
- Не передо мной вы должны извиняться. Сэр.
Капитан поморщился.
- Да… И всё же мне жаль, что мы… Не сработались.
- Мне тоже, - соврал адмирал. А сам подумал, что, впишись он в эту команду, впору было бы покинуть флот. На французский корабль он уходил если не с радостью, то с надеждой. По крайней мере, хуже не будет. К своему удивлению, к французскому капитану он испытывал симпатию. Тот, кто назвал корабль “Атеист”, хотя бы не будетперекладывать за всё ответственность на бедную античную Фортуну. Не стоит быть слишком суровым с пленниками. Размышляя так, адмирал взошёл на борт.
========== Бонусная глава ==========
Комментарий к Бонусная глава
Написана в благодарность моему редактору, Любе, большой поклоннице мистики. Можно считать или не считать этот бонус частью основной истории. Кому как нравится!
Осенью 1797 года капитан Вир отмечал возвращение в родную Англию. Он кое-как восстановился после ранения, хотя к непогоде шрамы ныли немилосердно. Впрочем, в ближайшие дни погода обещала быть теплой для этого времени года, хотя ее немного портил обычный лондонский туман. Капитан рассказывал друзьям о недавнем плаванье. Доброе вино развязало ему язык, потому, хоть и с некоторыми купюрами, рассказал он и о суде над фор-марсовым Баддом.
- …По правде сказать, - закончил он, - сейчас я рад, что нашелся тот, кто остановил мою карающую руку.
- Так как, вы сказали, его звали? - уточнил господин с необычно острыми зубами, примкнувший к пирушке вместе со своим дородным другом несколько позже остальных.
- Адмирал Джеймс Норрингтон, - с охотой ответил капитан.
- Вы уверены? Ничего не путаете?
- Вполне уверен! А в чем дело?
- Видите ли, этого не может быть. Последний адмирал Норрингтон, как раз Джеймс Норрингтон, погиб в водах карибского бассейна более полувека назад. Я это точно знаю, я работаю с документами. Другого адмирала Норрингтона нет и не будет. Этот род прерван.
***
- Оно тебе надо было? - смеялся толстяк, уже покинув вечеринку.
- А как же! Ты только вспомни его физиономию! - зубастый тоже хохотал во всё горло.
- Ты так однажды всех нас выдашь со своими шуточками, - укорил толстяк друга.
- Не выдам! Еще полчаса поболтают о призраках, потом перейдут к историям о поддельных документах. А хоть бы и выдам! Правде никто не верит.
- Ну смотри! Под твою ответственность! - толстяк, наконец, отсмеялся, - Что с адмиралом, кстати? Принимаем?
- Простовата была проверочка, но парень справился. Завтра вызову к себе и верну память. Знаешь, возвращать им настоящие воспоминания я больше всего люблю в своей работе!
- Тебе лишь бы поиздеваться… Нет, чтоб поздравить нового агента времени…
- Поздравлю, поздравлю… Добрый ты наш!
Оба засмеялись. Мимо проехал запоздалый кэб, и они остались на улице вдвоём. На всякий случай прошли до угла пешком, а потом растворились в вечернем тумане.