- Мистер Клэггарт, с вами всё в порядке?
Каптенармус вздрогнул от неожиданности.
- Простите, адмирал Норрингтон. Немного задумался. Сейчас же вернусь к своим обязанностям.
- Будьте любезны.
========== Часть 3 ==========
Генерал! Только душам нужны тела.
Души ж, известно, чужды злорадства,
и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
(И. Бродский)
Наверно, стоило навестить бедного мальчика, но как-то завертели дела, всех поротых всё равно не навещал, да и знакомство, мягко говоря, не близкое. Парнишка только испугается визита кого-то настолько старшего по званию. Адмирал даже имени его не знал, только случайно услышал, что остальные зовут Очкарика Новичком, но даже в мыслях было глупо называть так человека, оказавшегося на корабле раньше него. Мешок с трупом из лазарета не выносили, значит, всё не так плохо. И всё же зайти к лекарю в скором времени пришлось. Угораздило поскользнуться на мокрой палубе (Да хватит уже драить! Дайте высохнуть!) и немного оцарапать ладонь. Ничего серьезного, но всё же лучше обработать и перевязать. Оказалось, хуже.
- Мистер Клэггарт! Что вы себе позволяете?! - зрелище, открывшееся взору, напомнило адмиралу, что, даже заходя в места общего пользования, иногда неплохо постучаться.
- Я счел своим долгом навестить больного.
- Который не был бы больным, если бы вы его не наказали, и про которого так мило пошутили “не может идти, пусть ползёт”? Вы само сострадание, каптенармус, а теперь застегнитесь!
Каптенармус принялся выполнять приказ. Очкарик (впрочем, сейчас очков на нем не было, уж лучше, как остальные, звать Новичком), похоже, хотел что-то сказать, но не решался. Ничего, успеет, его еще придется учить составлять жалобу…
- Виноват, адмирал… Шутка и вправду была неудачной, но не мог же я оставить его проступок безнаказанным?
- А я ваш не могу!
- Адмирал Норрингтон, это совсем не то, что вы подумали.
- Вы даже не представляете, что я сейчас подумал! Но вы во время трибунала узнаете!
Тут голос подал Новичок.
- Простите, сэр… Я не должен вмешиваться… Но мистер Клэггарт всего лишь по-отечески утешал меня!
- Господи! Ничего не хочу знать о вашем отце и о его детях! –однако продолжил адмирал уже спокойнее, - Я всё понимаю, вы под судом не окажетесь, можете не беспокоиться, ваше имя на процессе тоже не прозвучит. Вы больны и в подчиненном положении…
- Пожалуйста, сэр! Мистер Клэггарт ничего плохого не делал! Вы не так поняли! Он только по-оте… м… По-дружески обнял меня!
- Расположившись на вашей койке… - адмирал думал продолжить фразу, но заметил выражение лица матроса. Он не боялся Клэггарта, он беспокоился за него. В прищуренных слабых глазах без очков читалась отчаянная мольба не вредить каптенармусу. Скотине, назначившей за ничтожный проступок двадцать плетей, а потом пришедшей развлекаться к избитому, наплевав на его здоровье. Конечно, на любом корабле рано или поздно… начинает сказываться отсутствие женщин. К этому можно по-разному относиться, тем не менее, обычно на это приходится закрывать глаза. Но Джеймсу казалось, если кто-то, пользуясь своим положением, вот так “навещает” человека, совсем недавно под руки притащенного в лазарет, следует вмешаться. И вот мир в очередной раз доказал, насколько он непрост. Это даже не пират, спасающий тонущую девушку. Казалось бы всё однозначно. И вот понимаешь, что, наказав преступника, сделаешь хуже жертве. Каптенармус всё это время держался с исключительным спокойствием. Может быть, и вправду, что-то было неверно понято? Защищать человека, который тебе вредит - это как-то совсем нездорово… А парень вроде нормальный… Относительно. Адмирал приложил ладонь ко лбу.
- Ладно. Я не капеллан. Матрос, если вы передумаете, всегда можете написать жалобу… Лекарь давно ушёл? Где он?
- Значит, не за дверью… - мрачно проговорил каптенармус, хотя понял это еще до разговора.
- Ладно, чёрт с ним! - на адмирала уставились две пары никогда не видевших Тортуги глаз, но ему было всё равно. Царапины можно водой промыть и платком перевязать. Нечего было сюда приходить. Вот уж действительно: меньше знаешь, крепче спишь!
Хотелось сорваться на лекаре, который чёрт знает сколько времени чёрт знает где шляется, когда у него пациент в лазарете, но лекарю в тот день повезло. Джеймс вышел на палубу, которую уже послушно перестали драить.
- Хорошего дня, сэр! - улыбчивый матрос увидел, что таким солнечным днем кто-то не в духе, и захотел поддержать.
- И вам, матрос, приступайте к своим обязанностям.
Джеймс вспомнил, что он заперт в бедламе, со всех сторон окруженном водой, и что-то сделать с этим практически невозможно. Уже у себя в каюте он окончательно решил не придавать делу законный оборот. Позже в своём решении пришлось жестоко раскаиваться.
========== Часть 4 ==========
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.
(И. Бродский)
- Адмирал Норрингтон, капитан ждёт вас в своей каюте.
Вестовой Альберт… Этот везде найдёт. С чего это капитан вызывает второго помощника? Корабль вошел во вражеские воды, пора обсудить стратегию? Очкарик передумал и подал жалобу, теперь нужны показания свидетеля? Еще что-то стряслось? Что могло выгнать Звездного Вира из библиотеки?
Альберт открыл дверь капитанской каюты. За столом собрался весь командный состав. Ну точно что-то стряслось. Или вошли во вражеские воды. Адмирал заметил на столе выпивку. Не перестараться бы на глазах у почтенного собрания… Он на Тортуге совсем потерял чувство меры, а разговор, похоже, будет серьезный. Или нет…
Капитан Вир широко улыбнулся. Наверно, шире Убогого из фор-марсовых.
- Ну вот теперь все в сборе! Адмирал Норрингтон, пожалуйте к нашему столу… Мальчик, налей адмиралу, вот так, молодец, можешь идти к себе… Итак, господа! Мы с вами скоро входим во вражеские воды! Отметим это по нашей доброй традиции!
Традиция… Джеймс, как и остальные, выпрямился с рюмкой в руке, мысленно напоминая себе не забывать о норме, не прихлебывать ни из горла, ни из чужих рюмок, не употреблять тортугских выражений и не давать капитану понять своих мыслей о нём. Ну, и после пирушки сорваться в запой было бы крайне нежелательно. Нет. Ему нельзя пить. Каждому в этой комнате можно, а вот он превратится в тортугскую скотину. Как же паршиво…
- За короля! - провозгласил капитан первый тост с такой торжественностью, будто именно распитие первой рюмки в его каюте обеспечит победу в войне. Джеймс как-то представлял, что за короля сражаться надо, а за него, оказывается, нужно пить. Надо было каждую бутылку на Тортуге поднимать за короля, тогда бы Британская империя выиграла войну в первый день…