12. Любопытство
Часы показывали половину девятого, когда в дверь Фростов позвонили. Открыла Барбара, и, стоило ей увидеть непрошеных гостей, на ее лице отразились недоумение и даже испуг. Такую картину женщина никак не ожидала увидеть. Да, в эту ночь ничему не стоило удивляться, и парочка невоспитанных детишек уже пытались выклянчить сладости посредством своего этого: «Напугай или угости!», но, тем не менее, миссис Фрост оказалась шокирована. Перед ней стоял белобрысый мальчишка, которого она, возможно, уже видела в школе, и он придерживал за плечи едва стоящего на ногах Генри. Мальчик был бледен, его одежда заляпана грязью, руки, исцарапанные в кровь, в земле, губы что-то беззвучно шептали, взгляд неосознанно блуждал, не задерживаясь ни на чем. - Что произошло?! - воскликнула Барбара. - Я не знаю, никто не понял. Мы сидели у Брайана, рассказывали страшилки... а он вдруг вышел в сад и принялся копать землю... мы с трудом смогли его остановить! Я не знаю, что случилось, но мы решили, что лучше привести его домой, - отозвался Майк Остис, не заметив, как Генри дернул его за рукав, прося замолчать. - Страшилки? Ах да, Хэллоуин... ты правильно сделал, что привел его. Большое спасибо. Вот, держи, - Барбара коротко улыбнулась мальчику, и, вручив ему шоколадку из небольшой корзинки у входа, обняла приемного сына за плечи, проводя в дом. - С ним все будет в порядке? - поинтересовался Майк, впечатленный этим происшествием. - Да, конечно. Я думаю, он просто устал.
Вот сейчас Остис развернется и уйдет, в полной уверенности, что поступил правильно, а она закроет дверь, с ее лица сойдет эта кроткая улыбка, пальцы, мягко лежащие на плече, сожмутся, оставляя синяки. Генри уже видел и ощущал это, прежде, чем полоска уличного света исчезла. На мгновение ему захотелось крикнуть вслед Майку, чтобы тот остался, но это все равно ничего не изменило бы, напротив, сделало бы только хуже. Его все еще била мелкая дрожь, он не мог избавиться от образа Адама, стоящего перед глазами. В голове все перепуталось, ощущение реальности, ночных кошмаров, этого странного видения. Он не до конца осознавал, что уже находится здесь, а не роет холодную жесткую землю. Почему понадобилось рыть ее? Адама ведь там не могло быть... что он видел тогда? Зачем вообще ему так необходимо поговорить с Адамом? Поговорить?.. Его сбивчивые мысли прервала звонкая сильная пощечина. Перед ним стоял Даррел Фрост с уже знакомым бесстрастным выражением лица. - Маленький грязный гаденыш. Ты посмел нам соврать. Посмотри на себя, ты выглядишь, как свинья, - произнес мужчина, щуря глаза. - Простите меня, - смутно осознавая, за что сейчас просит прощения, отозвался Генри. - У меня уже нет сил с тобой разбираться. Следуй за мной. И не смей ни к чему прикасаться своими вонючими руками, - Даррел развернулся к лестнице. - Дорогой, через полчаса ужин будет готов. Поторопись, - обернувшись, произнесла сидящая у горящего камина Барбара, и, следуя за приемным отцом, Генри увидел, как она включает погромче свою любимую музыкальную передачу. От этого зрелища он ощутил панику, сковывающую, не позволяющую сделать ни одного неверного движения. Убежать и спрятаться где-то? Такой мысли даже не возникло, да и это, так или иначе, оказалось бы бессмысленно. Даррел привел его в ванную, и Генри увидел, как его пальцы повернули ключ. Неужели Фрост снова будет окунать его головой в раковину? Он попятился к стене, ловя настороженным взглядом каждое движение приемного отца. Тот, как и всегда, выглядел совершенно спокойным. Миновав раковину, он подошел к ванной и открыл кран холодной воды. - Раздевайся. Свои вещи кидай на пол, - не оборачиваясь, приказал Даррел. Немного помедлив, Генри стянул с себя одежду, оставаясь в белье. В помещении стоял холод, к тому же после рытья земли его руки оставались ледяными. - Почему ты еще не разделся? Долго я буду ждать? - окинув его коротким взглядом, поинтересовался Фрост. - Я уже целых три минуты жду, чтобы помыть твое грязное тело. - Но я... сам могу помыться. Я не стану делать этого при вас... - По-моему, ты итак достаточно натворил сегодня, чтобы еще иметь наглость возражать мне, - теперь Даррел неотрывно смотрел на приемного сына, с колючим недовольством ожидая исполнения своего приказа. Снова нахлынула та безысходность, что Генри испытывал, когда Фросты заставили его съесть целое блюдо гнилых яблок. Никак не отказаться, не выпросить прощения или понимания, никуда не убежать. Но он не решался выполнить это унизительное требование, в этот момент ему захотелось, чтобы его просто не существовало, никогда и нигде, особенно, в этом доме. - Ты плохо слышишь? Раздевайся и залезай в воду, - настойчиво потребовал Даррел, и при каждом его слове казалось, что тот увеличивается в размерах, заполняя собой все помещение. Новая пощечина заставила Генри вскрикнуть, и, как с яблоками, подчиниться. Такого стыда и унижения ему не доводилось терпеть еще никогда, и, забираясь в ванну, он зажмурился, сдерживая невольно подступившие слезы. Фрост же, удовлетворившись исполнением, взял душ и направил на него ледяную струю. - Ты ждешь особого приглашения? Отмывайся от грязи, которую ты притащил в наш дом! - Мне холодно! Перестаньте! Вместо ответа Даррел усилил напор воды, не опуская мощного шланга. Его молчание означало только "я жду, не смей меня ослушаться". Пытаясь увернуться от бьющего по телу холода, Генри нащупал рукой мыло. Исцарапанные руки ощутимо саднило, и, не сдержавшись, мальчик выронил скользкую вещь в ванную. - Ты ничего не можешь сделать нормально! Твои родители были дебилами, раз ты получился таким никчемным?! - со злостью воскликнул Фрост, делая напор из шланга почти максимальным. Струи стали откровенно бить по телу, и Генри стиснул зубы, чтобы по-детски не расплакаться от обидных слов. Он поднял мыло и быстро провел им по всему телу, тут же смывая пену под ледяной водой. - Я закончил. - Нет, ты не закончил. Я решу, когда ты закончишь, - напор струи, бьющей в живот, усилился настолько, что мальчик, не выдержав, попытался закрыться и вжался в стену. - Что ты орешь, как девчонка?! Продолжай! Грубый крик стоял в ушах, отдавался эхом и сливался с шумом воды. А маленькое холодное помещение потеряло четкие очертания, все задвоилось перед глазами, и Генри, не удержав равновесия, со всплеском упал на пол ванной. - Слабак. Переодевайся и спускайся к ужину, - Даррел коротко выключил воду, без всяких эмоций прекращая свое наказание, и захлопнул дверь с обратной стороны.