кладовки. Скрип, царапанье... она невольно сделала шаг назад, но тут же, мысленно ругая себя, подошла к двери. Из-за нее раздался знакомый лай. - Бакс? Что случилось? Почему тебя заперли? - она открыла подсобку и потрепала пса по загривку. Тот, однако, вместо того, чтобы радостно облизать хозяйку, принюхался и негромко зарычал. - Да что с тобой? - женщина подняла голову, и только сейчас услышала доносящиеся из гостиной спорящие голоса. Она невесело и нервно усмехнулась. Ну конечно. Отец Даррела. Этот голос она не могла не узнать - низкий, грубый, властный, обвиняющий одной лишь интонацией, даже если Малькольм Фрост всего лишь говорил "добрый день". Барбара не любила свекра, в его присутствии она ощущала себя неуверенно и пристыжено, как провинившаяся школьница. И понадобилось же ему заявиться именно сейчас! Сделав глубокий вдох, она прошла в гостиную, и спорившие мужчины замолчали, обернувшись на нее. - Здравствуйте, мистер Фрост, - произнесла она, надеясь, что ее тон звучит достаточно спокойно. - Не ожидала застать вас тут. А почему Бакс был заперт? - Эта псина на меня лаяла, - не отвечая на приветствие, отозвался Малькольм и пренебрежительно усмехнулся. - Барбара, с тобой все в порядке? На тебе лица нет... - заметив бледность жены и плохо скрываемый страх, осторожно спросил Даррел. - В порядке. Можно тебя на минуту? - решив не комментировать реплику старика, лишь наградив его долгим взглядом, Барбара направилась к лестнице, и супруг последовал за ней. - Что он здесь опять делает?! - воскликнула она, как только Даррел закрыл за ними дверь в кабинет. - Я не знаю. Он зачем-то приехал еще до того, как я вернулся с работы и поджидал меня в своем фургоне. Бакс не давал ему выйти, - мужчина хмыкнул, одобряя этот поступок пса, а затем снова взглянул на жену и, понизив тон, повторил свой вопрос, - что случилось, Барбара? - Я боюсь, Даррел. Генри... он не такой, как Адам. С ним что-то не так. - Успокойся, - он мягко сжал ее плечи, - что произошло? У психолога ведь все прошло хорошо? - Да, как мы и ожидали. Но потом... я даже не знаю, как это описать. Он... миссис Харпер сбила машина. Насмерть. - Это та взбалмошная старушка, что даже летом ходит в красном пальто? - Уже не ходит. Да, Даррел, та самая. - А при чем тут Генри? - Я... не могу это объяснить. Это на уровне предчувствия, понимаешь? Он все это время держал в руках брелок. Глупый брелок в виде пуделя. А на сумке Харпер висело множество таких. Он вертел этот брелок так увлеченно и... отстраненно одновременно. Он даже не отреагировал, когда старушка упала замертво. Как будто знал... - Милая, мы не должны поддаваться всяким суевериям лишь из-за того, что у нас возникли проблемы. Он нашел какую-то безделушку и не завопил при виде аварии? Ведь так все было? - Ты прав. Конечно, ты прав! - воскликнула Барбара, приложив пальцы к вискам, - но это какое-то странное чувство. Пару дней назад Харпер высказалась в его адрес... а сегодня она умерла, прямо посреди дня. А он все это время держал в руке ее брелок. - Ну с чего ты взяла, что это ее брелок? - Я знаю это, Даррел! Мужчина медленно покачал головой и обернулся к зеркалу. Очевидно было, что его занимали мысли вовсе не о дурацком брелке и смерти старушки, которую в городке мало кто любил. Он оперся руками о тумбочку у зеркала, слегка прищурившись, глядя на свое отражение. - Прости... я так ворвалась с этим. Может, и правда бред. Отец по-прежнему?.. - заметив этот взгляд мужа, Барбара осторожно положила ладонь на его плечо. - По-прежнему обвиняет меня в смерти Адама? Нет. Не по-прежнему. Еще сильнее, - Даррел с силой сжал пальцами край тумбочки. - Да как он может?! Ни ты, ни я не виноваты в том, что случилось. Так распорядились свыше! - Он приехал, чтобы сказать мне, что после этого мы не имеем права воспитывать Генри. - По-моему, ему пора перестать вмешиваться в твою жизнь. В нашу жизнь, в конце концов! Мужчина нервно усмехнулся и медленно потер запястья. Манжеты строгой светло-синей рубашки немного задрались, и из-под них выглянули неаккуратные белые шрамы, обхватывающие обе его руки. - Даррел, - Барбара мягко погладила его по щеке, - ты снова вспоминаешь об этом? - Я никогда не забывал. Я помню об этом каждую минуту. Помню, как он запирал меня в сарае со скотиной, и привязывал за руки, чтобы я не мог освободиться. Он считал, что поступает так во благо. И этот человек врывается в мой дом и говорит мне, что я не имею права воспитывать детей! - Это он не имеет права даже приходить сюда! Я давно говорила - может, вовсе не пускать его в наш дом? - Возможно, - медленно ответил Даррел, и застыл, глядя в окно. - Что такое? - спросила Барбара, заметив сначала выражение лица мужа, а затем так же выглядывая в окно, выходившее на террасу. В плетеных креслах сидели Малькольм и Генри. И эта сцена вызвала неприятное чувство у обоих супругов Фрост. Старик что-то говорил мальчику, медленно и вразумительно, чтобы он осмыслил услышанное, и тот кивал в ответ, будто запоминая нечто настолько важное, какого не бывает в тринадцать лет. Фрост-старший закончил говорить, и на его лице можно было увидеть улыбку, осторожную, но довольную улыбку. Генри, чуть помедлив, ответил ему тем же. В этот момент Даррел выругался и резко отвернулся от окна. - Это переходит все границы! Нужно оградить его от этого! Что он там наплел сейчас?! - воскликнул он, поспешно направившись к дверям. - Выставишь отца из дома? - Ты сама говоришь, что давно пора это сделать. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего нашему сыну он сказать не мог.