Проход был завешан гобеленом с изображением двух цапель, что делили лягушку. Пространство за ним оказалось шире, чем Мэйлинь ожидала, но не слишком длинным. Она без труда смогла пролезть туда боком и смотрела, как господин схватил со стола вазу, разлил воду на полу, наступил одной ногой в лужу, потом на стол и подоконник. После чего вытер подошву о ковер и подскочил к проходу, где пряталась Мэйлинь.
— Вы тоже сюда? — поразилась вслух Мэйлинь.
Господин Лиджу не ответил на ее вопрос, он аккуратно расправил гобелен и ловко пролез внутрь. Место не хватало для того, чтобы встать плечом к плечу, поэтому линши, не стесняясь,пристроился напротив Мэйлинь. Она дернулась в сторону, желая выскочить наружу, но господин Лиджу, схватил ее за плечо. Он прислонив палец к губам, жестом и взглядом приказывая не шевелиться и не издавать звуков.
Для Мэйлинь время остановилось. Она не знала, что ее пугало сейчас сильнее: то, что кто-то желает ей смерти, или то, что она непозволительно близко находится рядом с тем, кто угрожал убить ее и всю ее семью. Рядом с мужчиной.
Их тела были так тесно прижаты друг к другу, что можно было почувствовать стук сердца господина Лиджу. Лицо Мэйлинь налилось румянцем, ноги окаменели, а в груди так заколотило, что перестало хватать воздуха. Она отвернула лицо, скрывая смущение, смешанное со страхом, и делая вид, что заинтересована изнанкой гобелена.
Образовавшаяся в комнате тишина нарушалась лишь шумом города, доносившимся с улицы, но самым громким звуком было их дыхание. Ровное и тихое у господина Лиджу и частое, громкое — у нее.
Мэйлинь постаралась успокоиться, направив свое внимание на торчащие нитки с обратной стороны вышитых цапель. Она говорила себе: посмотри, в изображении очень много разноцветных веревочек, их узелки бережно заправлены в полотно. Но мысли то и дело возвращались к господину Лиджу. Его шелковый халат касался ее шеи, а его волосы, завязанные в хвост, стелились по ее плечу. Их черный цвет так сильно контрастировал с бледностью его кожи, что Мэйлинь невольно вспомнила восхитительный перламутр, что прятался за темным слоем, покрывающим речные ракушки. Его кожа такая же гладкая?
Их глаза встретились, когда Лиджу внезапно повернул голову к ней. И Мэйлинь поняла, что она — тот глупый человек, что позабыл о яде суейоу. Сердце ухнуло вниз, и она тут же отвернулась к гобелену.
Созерцание чужой кропотливой работы немного утихомирило пульс, но лишь до тех пор, пока дверь в комнату не распахнулась. Мэйлинь услышала шаги и звук обнажившихся мечей. Она заприметила несколько дырочек от иглы в гобелене, сквозь которые можно наблюдать силуэты ворвавшихся людей.
Один из них подошел к столу:
— Похоже, что сбежали через окно.
— Так и чего вы стоите? — прозвучал недовольный голос господина Лю. — Зачем я вас нанял? Идите и найдите их, иначе я не заплачу и медяка!
Мужчины покинули комнату и лишь один головорез продолжал стоять у стола. Раздались его шаги, и тень упала на гобелен. Рука, показавшаяся огромной, легла на вышитые головы цапель, и Мэйлинь вздрогнула. Она резко отвернулась от вышивки, зажмурилась и затаила дыхание, ожидая худшего. Их непременно разрубят клинками. В ее воображении всплыл мясник, что каждое утро на рынке разрезал свиные бедра на равные куски.
Послышался шорох полотна, она сжалась еще сильнее. Ткань смялась под ладонью убийцы. Вот-вот он сдернет этих цапель, взмахнет мечом и… Но вместо ожидаемого удара клинком, Мэйлинь ощутила, как Лиджу бережно прижал ее голову к своей груди. Она почувствовала терпкий древесный аромат дорогих масел, пропитавших кожу линши. Его другая рука обхватила ее за талию и прижала еще сильнее. Мэйлинь тут же позабыла и о страшном человеке с мечом, и о цветных ниточках, завязанных в узелки, и о море, о котором всегда вспоминала, когда хотела успокоиться. И даже о ядовитой рыбе. Ей было стыдно и страшно от того, что она прижималась к мужчине, но вместе с тем почему-то стало спокойней. Будто Лиджу, как те горы, которыми окружена Вита — высокие и неприступные.
— Ничего не трогай в этой комнате! — раздался голос господина Лю. — Еще не хватало, чтобы ты испортил ценные вещи. Чего встал? Или отказываешься от работы?
Мэйлинь слышала, как удаляются шаги, но господин Лиджу все еще крепко прижимал ее к себе, и она не смела шелохнуться.
— Эй, — спустя время послышался тихий, но жесткий голос линши, — ты в сознании?
«Так значит он прижал меня к себе боясь, что я рухну в обморок?» — мелькнула мысль в голове Мэйлинь. От этого ей стало обидно и еще стыднее.
— Да, все в порядке. — Она не знала, как можно отстранится от него в такой тесноте, но всем сердцем этого желала.