Мэйлинь поразилась хитрости Бию. Она никогда раньше не думала, что за таким истеричным и злобным характером скрывается продуманный план.
— А теперь, слушай внимательно, — сменила тему Бию. — Я надеюсь, что ты и правда не успела наговорить всякой ерунды обо мне в Ведомстве, потому что ты ошибаешься на мой счет. То, что произошло в этой комнате… — Она запнулась.
— Мы не всегда можем противиться судьбе. Моя сестра работает во дворце, она служит императрице, и ее жизнь в руках госпожи. Если императрица чего-то желает, то это должно быть исполнено.
Бию замолчала, а когда продолжила, ее голос стал тише, и Мэйлинь пришлось вслушиваться, чтобы не упустить ни слова.
— Моя сестра умоляла выполнить то, что велела императрица. Иначе на всю нашу семью упадет ее гнев. У меня не было выбора. В гостиницу должен был прийти мужчина и юноша, переодетый женщиной. Мне надо было раздобыть яд и принести его тому мужчине, он — человек императрицы.
Бию приблизились к Мэйлинь, то ли боясь, что та плохо расслышит, то ли задумав что -то недоброе. Ее лицо осветила вспышка молнии, оно было невероятно бледным, как у призрака, а черные глаза блестели злым огнем. Мэйлинь в ужасе отступила.
— Императрица хотела избавиться от того юноши. Моя задача была в этом помочь. Но все пошло не так. — Ее голос дрогнул. — Теперь моя семья в опасности! Ты должна меня понять. Ты просто обязана это сделать. Я не могу допустить, чтобы Ведомство в это вмешалось. Ты понимаешь меня? Поэтому я принесла это сюда…
Бию резко шагнула вперед, протянув руки. В одной из ее рук что-то блеснуло, но Мэйлинь не смогла бы так быстро броситься к окну. Она отвернулась, выставив вперед предплечье, чтобы защититься от удара. Удача вернулась к ней, Бию обо что-то споткнулась в темноте, упав на колено. Мэйлинь развернулась, подскочила к окну и, не успев испугаться, прыгнула вниз.
Ей показалось, что сотни голодных призраков потащили ее в темную глубину моря. Вспыхнула молния, затем последовал удар.
Мэйлинь не сразу поняла, почему ее сжавшееся в комок тело поднимается вверх. Ее била дрожь, в глазах потемнело, а во рту появился привкус крови. Внезапно она ощутила тепло чужих рук, именно они вытаскивали ее из стога.
Лиджу не обманул, он ждал под окном и теперь помог Мэйлинь выбраться из колючего сена. Но как только ее ноги коснулись размокшей земли, она рухнула на колени. До этого она не успела испугаться, но сейчас страх навалился на нее, сковал, заставил хватать ртом воздух и дрожать под каплями дождя.
— Идем! — Скомандовал ледяной голос Лиджу. — Поднимайся немедленно!
Но она не могла встать, не могла следовать за этим человеком. Что он еще хочет от нее? Когда это все закончится? Сколько еще ей надо всего пережить, чтобы он оставил ее в покое?
Он подхватил ее под локоть, рывком подняв на ноги. Она с трудом передвигалась, но Лиджу будто не замечал этого, таща ее за собой.
— Нам нужно спешить. Эта Бию сумела проскочить мимо моего человека, не хочу ее упустить. Мне нужно чтобы ты…
— Да при чем тут я⁈ — закричала Мэйлинь и выдернула руку. Мокрые волосы прилипли к лицу, а во рту скопилась много крови из-за прокушенного языка, которую она сплюнула Лиджу под ноги. — Я больше не могу! Я устала от этого всего! Бию пыталась меня убить, хозяйка оказалась совсем не тем человеком, моя семья…Я… Теперь ясно, что с нами сделают! А все ты! — Она разрыдалась, гневно толкнув руками в грудь оторопевшего Лиджу. — Я даже не знаю, кто ты! Ты такой же подлец и убийца, как и Бию! Зачем ты меня в это втянул! Хайшан!
Она снова ударила его, после чего закрыла лицо рукам и громко разрыдалась. Она делает только хуже, она опять совершает ошибку, ну почему она такая бесполезная? Теперь она его разозлила, и он точно не вступится за нее, когда императрица пошлет за ней своих людей. Но кто теперь, кроме Лиджу, может ей помочь? Кто скажет на суде, что она не причастна к продаже черного жемчуга, что она не виновата в смерти того мужчины, что она никогда не желала пойти наперекор воли дворца?
Мэйлинь убрала руки от лица, постаравшись сдержать слезы и вновь встала на колени, на этой раз для того, чтобы поклониться Лиджу. Она прижала ладони к склизкой грязи, а лбом уперлась в мысок его сапога, как до этого прикасалась к воде, умоляя бога о милости.