— Я все поняла, Ира. И я ни в какой ситуации не стану на тебя ссылаться. Но я реально боюсь самой страшной беды. Я уже сутки не могу дозвониться до Стефании, у нее отключен телефон. Мне удалось анонимно узнать, что на работе ее нет. У тебя, оказывается, тоже. И у меня одна, может, необычная просьба о сведениях, которые я могла получить теоретически в сотне других мест.
— Слушаю вас.
— У тебя наверняка есть список информаторов Мельникова, частных детективов, которые ведут его адвокатские расследования.
— Такой список есть, — ответила Ира. — Вы хотите его получить?
— Нет, конечно. Я хотела бы, чтобы ты мне его открыла и просто пальцем показала на кого-то одного. Порядочного. Такого, который способен на сочувствие погибающей от страха матери. Такое возможно?
— Да, — после паузы ответила Ира. — Именно один, именно порядочный. — Она взяла планшет, открыла список и добавила: — Он под номером девять. Можете переписать его контакты. Сергей Кольцов.
Нина сумела дозвониться до Кольцова лишь к концу следующего дня. Он сказал, что находится на задании, не в Москве. Вернется в лучшем случае через пару дней.
— А что за проблема?
— Мне посоветовали ничего конкретного не говорить по телефону, — объяснила Нина. — Но речь о громком скандале сексуального характера. Я мать той, которая заварила кашу. Девочка пропала. Я не знаю, где ее искать. Может быть что угодно, сами понимаете.
— Да, отлично понимаю. Не продолжайте. И можете считать, что я уже ищу. С вам свяжусь из Москвы сам.
И Нина два дня провела в котле ада. Она продолжала читать все, что появлялось о дочери в интернете, но уже без реакции. Какие оскорбления и угрозы могут отвлечь ее от того факта, что Стефании реально нет. И Нина понятия не имеет, что с ней. Впервые за всю ее жизнь — двадцать семь лет, восемь месяцев и четыре дня. Нина наткнулась на очередное интервью Дениса. Он с кривой улыбкой говорил: «Федотова, которая разыграла “изнасилование” на потеху всему свету, сейчас симулирует свое “исчезновение”. Не удивлюсь, если изобретательный адвокат выдвинет версию ее убийства, в котором обвинит меня. Я уже ничему не удивляюсь. Эта идиотка связалась с таким монстром, который и сам способен ее грохнуть, чтобы скандал был громче и привлек внимание большего количества публики».
Боже. Денис может так думать, но такие слова, произнесенные в интервью, — это фактически указание — не искать Стефанию, не принимать всерьез ее исчезновение. Да и где, как наша ангажированная полиция могла бы поискать дочь Нины, изгоя. В конце интервью Денис сказал, что дело о клевете против Федотовой будет рассмотрено в любом случае — явится она или нет. И уже после решения суда она может быть объявлена в розыск как обвиняемая.
Кровь Нины застыла, силы иссякли до состояния полной неподвижности. И она больше не верила в то, что ей сможет помочь частный детектив, сотрудничающий с Мельниковым. В такой момент убежденного и все истребившего отчаяния раздался звонок.
— Это Кольцов. Я знаю, где ваша дочь. Просто ждите дома. Не знаю, сколько времени это займет.
…Адвокат Илья Мельников полежал в джакузи, затем намазал питательным кремом лицо — рекламу своего блестящего адвокатства, — и облачился в мягкую пижаму расплывчатых сочетаний нежных тонов. Была у него такая слабость, возвращающая в детство, к маме, к безоблачной радости. Других слабостей за собой Илья не замечал. Он налил себе стакан отличного виски и сел в кресло у открытой террасы.
И тут вдруг запел дверной звонок. Мельников вышел в холл и посмотрел на монитор видеокамеры.
— Я даже не подумаю тебе открывать, — сказал он спокойно. — Все знают, что в это время я отдыхаю.