— Еще как подумаешь, — не менее спокойно произнес за дверью Кольцов. — Бригада полковника Земцова, заведующего отделом похищений и убийств, уже едет по адресам твоей недвижимости. Слава — мой друг, как тебе известно. И я поручился за то, что в одной из квартир они обнаружат Федотову. Ордер есть, взламывать будут все двери подряд. Есть информационный повод: Протасевич заявил в интервью, что Федотова может быть даже убита по твоему заказу для того, чтобы обвинить его. И для раздувания скандала. Дарю тебе последний шанс: ты, козел, открываешь мне дверь, мы едем сразу на место или ты просто даешь мне ключ и называешь адрес. Я успеваю их опередить, смотрю и звоню, что нашел. Дам отбой, если с ней все в порядке.
— Сережа, — Мельников открыл дверь и посмотрел гостю преданно в глаза, — мы с тобой — давние боевые товарищи. И только ты по-настоящему можешь понять ситуацию. Конечно, дело не в раздувании скандала и прочем бреде Протасевича. Просто девица стала опасна самой себе. Она была практически невменяемой: то рвалась объясняться с любовником, то собиралась вцепиться в волосы его невесте. У нас нормальные, чистые заявления и иск, но она через каждую минуту придумывала что-то свое, нелепое: то забирать все и обвинять меня в том, что я ее заставил, то писать свои, новые заявления с тысячами цитат из интернета, в которых какие-то сетевые идиоты якобы угрожают ей убийством. Я просто оставил ее в своей квартире, со всем возможным комфортом, с запасом еды и выпивки и отобрал телефон. Это практически медицинская мера: пусть отойдет в тишине, отоспится и подготовится к суду. Мы ведь на такой вершине скандала, с какой можно или взлететь к победе, или навернуться вниз головой и переломать себе шеи и хребты. И это, конечно, моя удача — то, что Протасевич несет такую чушь: только виноватый будет так дергаться и бояться следующих разоблачений. Да, это ему нужно, чтобы Стефания исчезла, а никак не мне. Я довел его до саморазоблачения. И да, защитил от него Стефанию.
— Молодец, — произнес Сергей. — Репетиция речи в суде засчитана. А теперь ключ и адрес быстро. Сколько, кстати, у тебя квартир? Вопрос риторический, будет время, сам посчитаю. И перед тем, как ты ляжешь в своей пижамке в люльку и засунешь в свой красноречивый рот пустышку, чтобы впасть в полезное твоему здоровью младенчество, я кое-что скажу. Ты думал не об этой несчастной, когда ее запирал. Ты думал о том, чтобы она не сорвала твой скандал, твою минуту славы. А она, как сам сказал, сейчас невменяемая, что мне понятно уже по тому, что она связалась с тобой. И вполне возможно, что в эту минуту она летит с балкона какого-то там этажа или выпускает кровь из своих вен в твоей комфортной ванне. Ты же позаботился, чтобы у девушки с приступами истерики был запас выпивки. Если я опоздал, то скрывать обстоятельства точно не стану. Пусть будет минута и моего скандала. Всегда считал тебя забавным адвокатом, но теперь понимаю, что ты придурок в степени, опасной всем. И всех, кто имел глупость с тобой сотрудничать, в случае чего будут трясти по списку.
…Под окнами дома, где была квартира Мельникова на тринадцатом этаже, Сергей никого не обнаружил. Открыл дверь ключом, прислушался и пошел на странные звуки. Нет, Стефания не лежала в ванне с перерезанными венами. Она корчилась на полу одной из комнат в тяжелых рвотных судорогах. Рядом стояла большая зеркальная аптечка Мельникова, одна из тех, в которых адвокат, обладавший отменным здоровьем, держал сильные препараты — для вдохновения и для отдыха от него. Аптечка была пуста, обертки и коробочки валялись повсюду. И стояли бутылки — пустые и полные — из запаса выпивки, заботливо оставленной Мельниковым своей подзащитной.
Сергей набрал номер Нины.
— Докладываю. Ситуация такая… Похоже на передоз препаратов, которые запивали спиртным. Мне звонить в «Скорую»? И еще: сюда едет бригада отдела похищений и убийств. Пришлось поставить в известность, так как Протасевич уже по факту исчезновения Стефании сделал заявление в «Ютьюбе». Он оказался прав в том, что это идея адвоката. Так что?
— Умоляю! Никого не вызывайте, я все равно приеду быстрее, я врач. И остановите бригаду. Скажите: со Стефой мать, которая в курсе, что девочка сама попросила Мельникова спрятать ее в своей квартире. У нее начались фобии. Дочка не вынесет больше испытаний. Я отблагодарю. А пока сделайте, пожалуйста, так: принесите из ванной много мокрых полотенец…
— Нина, я закаленный проверенный воин. Я в курсе, как оказывать первую помощь. А вы мчитесь сюда как можно быстрее. Я бы сказал, что ваша дочь совсем не в форме.