Чайник
Василий Петрович Николаев освоил интернет к пятидесяти годам. Он стал активным пользователем соцсетей не от хорошей жизни, если говорить честно. Василий был очень общительным человеком, обожал теоретические рассуждения на разные темы. Вот только его общительность носила специфический характер: в любом разговоре главным для него было дойти до точки своей окончательной и всеми признанной правоты. Сопротивление собеседников будило в нем неуемное вдохновение, переходящее в язвительный и неутолимый раж. Василий жаждал позорного отступления оппонентов со страстью, не сравнимой ни с чем. Но люди убогие — с печалью иногда думал он. Они просто не в состоянии принять очевидную победу сильного разума и вечно тужатся что-то свое, нелепое, доказать.
Результат великих словесных войн Василия Николаева был, как правило, однообразен. Знакомые мужчины, доведенные до белого каления, просто посылали его на все буквы, демонстрируя лишь свою тупость и хамскую суть. Женщины пытались больно уколоть и чаще всего называли чайником. Собственно, Василий и в интернет полез, чтобы узнать обидное значение невинного слова. Оказалось, чайником называют человека невежественного, не имеющего ни специальных знаний, ни достоверной информации, но испытывающего хроническую потребность навязывать окружающим демагогические представления.
Василий Петрович был в шоке. Его поразило, с какими коварными и неблагодарными людьми он имеет дело в реальности, пытаясь их вразумить по самым главным вопросам, в которых они без его пояснений не в состоянии дойти до истины.
И однажды он осознал, что его путь — виртуальный: в целом мире для него найдутся достойные собеседники и вменяемые, культурные оппоненты. К этому моменту с Василием Петровичем практически перестали общаться дома жена, сын и дочь. А на работе возникла грозовая тишина, предшествующая чаще всего приказу об увольнении. Василий Петрович работал анестезиологом в районной больнице, и кто-то, явно из поверженных оппонентов, распустил подлый слух о том, что он сам злоупотребляет остатками того, с чем работает. Типа подсел на свои препараты.
Василий купил себе новый ноутбук последней модели, выбрал лучшую фотографию из своего альбома и стал регистрироваться на разных ресурсах. Он долго ничего не писал, просто читал. Выбирал места, куда слетаются настоящие интеллектуалы, знающие толк в серьезных обсуждениях и плодотворных спорах.
Выбрал несколько ресурсов в качестве приоритетных и разослал запросы в друзья самым интересным и востребованным пользователям. Перед этим он проанализировал тенденции и выложил пару материалов из интернета, которые получили самые одобрительные оценки. Запросы Николаева принимали, и он, сначала робко и коротко, начал участвовать в наиболее острых обсуждениях на страницах друзей. Василий продумал тонкую политику привлечения внимания к своей персоне. Он восторженно реагировал на посты и комментарии тех людей, которых выбрал в качестве потенциальных постоянных собеседников. Лайкал, писал «супер», «вот именно», «согласен на тысячу процентов». Получал в ответ взаимные лайки, с удовлетворением считал их количество.
В дискуссию на первых порах Василий вступал неторопливо, мягко, рассудительно, без всякой запальчивости. Люди были ему милы, интересны. А потом… Он даже и не мечтал о том, что случилось с ним потом. Василий влюбился в одну виртуальную подругу. Ему нравилось все, что она писала. Он был в восторге от того, насколько она честный и прямолинейный человек. Об этом говорила даже информация на ее странице. Антонина тоже жила в Москве, выложила свой мобильный телефон, написала профессию — редактор отдела научной литературы крупного издательства. Но главное — да, именно это и стало главным, — Василий не мог насмотреться на ее фотографию. Он никогда в жизни не встречал женщину с таким милым, добрым и нежным лицом, с такой обаятельной улыбкой. И с какой-то грустинкой в прекрасных глазах, что говорило об Антонине как о человеке глубоком и переживающем. Для Василия было очевидно, что эта умнейшая женщина так же одинока в душе, как он сам, сколько бы родни и сослуживцев ни окружало ее со всех сторон.
Василий просто поселился на странице Антонины Григорьевой. Его жизнь, как сказал поэт, «качнулась вправо, качнувшись влево». Теперь после семейного ужина не дети с раздраженными надутыми лицами спешили убежать из-за стола, избегая соседства с родным папой, а он сам. Он уходил к себе (они с женой давно жили в разных комнатах) и закрывал дверь изнутри на ключ. Он торопился на свидание. Читал, писал, изобретал все новые похвалы уму и проницательности Антонины. Но главное наслаждение было, кажется, в другом. Василий вновь и вновь рассматривал ее немногочисленные фото в альбоме. Такая возможность казалась ему каким-то невероятным посвящением в близкий круг, доверчивой открытостью. И да, чтобы усилить и в то же время пережить сильные ощущения, Василий употреблял щадящую и взвешенную смесь из доступных ему препаратов. Как врач, он мог поручиться за безопасность смеси и даже за ее благотворное, проверенное действие на остроту ума и обновление эмоций.