— Слава, ты меня сейчас напугаешь, я и с места не сдвинусь. Я и так боюсь, — просто и искренне ответила Ольга.
— Да, да, ты права. Прости. Все будет хорошо. До встречи. — Слава обнял ее, как сестру, сквозь пальто Ольга почувствовала твердость рожков и гранат. Еще совсем недавно, в другой жизни, она бы не поняла этого объятия, но теперь чувствовала: просто на войне ценишь людей — тех, которых считаешь своими. Здесь пропадали условности.
— Слава, поехали, — позвали с брони.
БМП уехала, и стало страшно. И одиноко. Вокруг вроде тихо. Ольга прошла вглубь двора, на первый взгляд, нежилого дома и возле гаражей сразу увидела сгоревший танк. Он стоял, одной гусеницей заехав на сломанное дерево. В башне зияла дыра, дуло бессильно опустилось на люк механика, танк выглядел черным и мертвым, присыпанным снегом. Многие тонны обгоревшей брони. Она обошла вокруг него, зачем-то попыталась заглянуть в дыру, хотя было ясно, что здесь давно никого нет. Недалеко валялась полусгоревшая солдатская шапка и пустой подсумок в бурых засохших пятнах. Чуть дальше втоптанная в грязь вязаная перчатка. И повсюду стреляные гильзы.
Только местные могли рассказать, как здесь разворачивались события.
Когда находишься в воюющем городе, на улице долго оставаться нельзя. Словно в подтверждение, где-то за домами раскатисто ударил танковый выстрел и сразу глухо забил крупнокалиберный пулемет. И Ольга быстро пошла к ближайшему подъезду. Первая ночь в Грозном показала — не надо бояться местных. Кроме того, Ольга была уверена, что ищущая сына мать неприкосновенна в своем горе.
Почему-то вспомнилось, какой беспомощной она раньше была. Особенно когда ушел муж. Любая медсестра в поликлинике могла на нее наорать, Ольга краснела, оправдывалась; потом, по дороге домой, толкая коляску с крохотной Настей по снегу, с пылающими ушами в мыслях ставила эту наглую тетку на место. Постоянно всех стеснялась и только дома, в единственном месте на свете, чувствовала себя уверенно. А теперь ходит по разрушенному Грозному, ищет сына.
— Эй, женщина, — послышалось за спиной.
Возле дальнего подъезда стоял мужчина в норковой шапке. В глаза бросилась начищенная до блеска обувь. Кругом грязь и снег, а он в туфлях без пятнышка.
— Здравствуйте, — как можно доброжелательнее поздоровалась Ольга, направляясь к нему. — Скажите, а вы здесь живете?
Мужчина ее внимательно рассматривал. На первый взгляд он не походил на чеченца — глаза голубые, рыжая щетина. Только нос с горбинкой, и в лице что-то хищное. Удивлен и насторожен.
— Нет, — ответил он, не спуская цепкого взгляда с Ольги. — Сестра моя здесь живет. Я ее в село вывез. Когда тихо, прихожу квартиру смотреть. А ты с разведкой приехала? Я из окна видел. Из ФСБ? Или журналистка? Почему одна?
— Разведка? Да нет, меня просто подвезли… Я сына ищу. Он пропал здесь в новогодние дни. Танкист, всего восемнадцать лет. Может, вы видели его? — выговорила Ольга и полезла в сумочку за фотографией. Но чеченец не стал смотреть.
— Я не знаю. — Он сделал отрицательный жест рукой. — Ты русских спроси. Вон, на первом этаже окно кирпичами заложено. Они там живут. Их спроси.
И добавил что-то на чеченском. Зло добавил.
Ольга пошла к указанному подъезду. Подергала металлическую дверь, но она оказалась закрыта. На двери желтело выцветшее объявление из другого мира: «Салон-парикмахерская. Стрижка, укладка. Лучшие мастера. Ждем вас по адресу…» Ольга подошла к окну, поднялась на цыпочки и осторожно постучала по кое-как наставленным один на другой кирпичам. За домами еще раз глухо и гулко прострочил крупнокалиберный пулемет. В квартире на первом этаже послышалось движение, ее пытались рассмотреть в щели. В этом городе все всего боялись, страх почти физически окутывал полуразрушенные улицы. Затем дверь подъезда открылась, и на улицу выглянула полная женщина средних лет, русской внешности, в наброшенном платке, одетая в грязную куртку, которую, наверное, не снимала ни днем ни ночью.
В глазах читалась еще большая настороженность, чем у чеченца. Чеченец остался стоять на улице, Ольга чувствовала его взгляд.
— Простите, пожалуйста. Я сына ищу. Пропал без вести. В новогодние дни. Возможно, ехал на танке, что у вас во дворе стоит. Я из Сибири… — быстро выговорила Ольга.