— Ты же не местная? Журналистка? К кому в Ачхой-Мартан едешь? бросая на нее быстрые взгляды и одновременно смотря на дорогу, засыпал вопросами водитель.
— Я сына ищу, — уже привычно ответила Ольга.
На войне все происходит быстро и неотвратимо. Дворники мерно смахивали капельки дождя с лобового стекла. Ольга хотела продолжить, но мир вокруг внезапно изменился. Рядом с машиной мелькнула какая-то искра, и в ту же секунду звякнуло, отлетая, боковое зеркало, вспоролась обшивка на крыше, ударило по капоту. Не сознанием — медленным и слабым, в подобные минуты, а чем-то древним, спрятанным, Ольга в одно мгновение осознала, что по машине стреляют. Она беспомощно повернулась к водителю, ища у него подсказки: что делать?
Брызнуло сразу в нескольких местах лобовое стекло, подпрыгнули стоящие позади коробки, в салоне тонко пропело. Водитель со всей силой нажал на тормоза, интуитивно находя ручку двери, и в следующий момент выкатился из машины. Только тогда до него донеслись отдаленные звуки автоматных очередей. Машина покатилась и съехала в канаву на обочине. Еще раз пропело, просвистело над головой, в машину два раза ударило. Посыпалось боковое стекло.
Запрыгали по дороге срезанные с кустарника ветки.
Обстрел длился не более десяти секунд. Водитель потом еще несколько минут лежал на обочине. К машине никто не подходил. Видно, просто обстреляли и ушли. Осторожно поднявшись, пригибаясь и замирая на каждом шагу, он приблизился к машине.
Женщина осталась в салоне, он видел ее силуэт. Открыл дверь с ее стороны, и она тут же безвольно вывалилась из машины. Он заглянул внутрь салона и увидел, что салон в крови. Голова женщины тоже была в крови. Дождь каплями разбавлял струйки крови. Лицо восково-белое, глаза закрыты, рот, наоборот, приоткрыт.
Водитель был хороший человек. И он знал, что делает. Первым делом он прощупал пульс на сонной артерии, затем перевернул податливую, как куклу, женщину на бок, засунул пальцы в рот, проверил, не запал ли язык. Увидел, что ранения по крайней мере два — в голову и в область ключицы, там даже на мокром пальто темнело пятно крови, на пальто осталась дырка с торчащим синтепоном. Затем попытался завести машину и, к своему удивлению, завел. Еще несколько минут понадобилось, чтобы выкинуть ящики с заднего сиденья.
Обхватив руками женщину с безвольно откинутой головой, он как можно аккуратнее перетащил ее на заднее сиденье салона. Сделал из какой-то тряпки тугой тампон, отогнул жирный от крови воротник пальто и засунул его под кофту. Затем, стараясь не трясти машину на ямах, повернул в город.
— Женщина ранена. Ваша, русская, — сказал он военным, остановив «Жигули» возле первого блокпоста. — В больницу ее надо. Сына она искала. Вот ее сумочка, там паспорт.
В аэропорту Грозный-Северный было развернуто сразу несколько полевых госпиталей.
Наиболее крупные Московский и Свердловский. Вывезенных медротами раненых в день поступало около ста человек. В одном из шатров госпиталя Московского военного округа, среди коек и капельниц, хирург, сняв с рук резиновые перчатки, продиктовал старшему санитару:
— Судя по паспорту, Новикова Ольга Владимировна. Пиши: сочетанное огнестрельное ранение головы, туловища. Касательное пулевое ранение левой части лобно-теменной доли. Обильное кровотечение. Сквозное пулевое ранение левого предплечья с разрывом дельтовидной мышцы и переломом ключицы. Со смещением. С ближайшим вертолетом ее в Моздок, дальше в Ростов, в нейрохирургию. Отправить вместе с остальными тяжелоранеными.
Хирург замолчал, прислушался к рокоту раскатов где-то в южной части Грозного, затем продолжил:
— Она без сознания, поэтому перепиши содержимое сумочки. Что там? Паспорт, фотография в рамке, зубная паста, зеркальце… Ну и дальше сам по порядку.
ЧАСТЬ II
УТЕШЕНИЕ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
БЕССТРАШИЕ
22.02.1995
Ростовская областная клиническая больница занимала территорию на западной окраине города. Окна нейрохирургического отделения выходили на дачные застройки: на сады, на голые деревья и блестящие оцинкованные крыши добротных домов из красного кирпича. Ночью сады одевались в туман, а днем часто светило солнце; и в погожий день, когда на подоконниках палат играли солнечные зайчики, казалось, что зима ушла окончательно.