Долгие годы мама держала Ольгу на расстоянии. Наверное, со своим сложным характером она не смогла смириться, что у дочки появилось свое мнение. Они спорили по любому поводу, мама часто была резка и категорична, словно желала, чтобы между ними оставалась стена. Она жаловалась на одиночество, но, по плодам, его и хотела. Ей было проще критиковать со стороны. На любые озвученные проблемы с внуками первым делом отвечала: «У них есть отец, а если ему все равно, то где были твои глаза, когда решила от него рожать». После этого помогала, но поджав губы, всем своим видом показывая, что остается при своем мнении.
А теперь Ольга ее не узнавала. Ради внука и ради счастья дочери она оказалась готова продать свой дом, лишиться независимости, которой так дорожила: внести свою часть жертвы — настоящей, невосстановимой, не с барского плеча. Сейчас ее поступки показывали, что под слоем накопившихся пустых надуманных обид всегда пряталась любовь к дочери, и вторгшаяся в их жизнь война вытащила эту любовь на свет, словно сдула золу с непогасших углей.
После тихого часа вновь пришел Сергей, принес несколько коробок с березовым соком, целый пакет йогуртов и красных гранатов. Сел на кровать рядом с ней, взял за похудевшую руку и вложил в ладонь купюры — пятьсот долларов, огромные для нее деньги. После этого руку долго не отпускал. Ольга не догадывалась, что она превратилась в его глазах в героиню. Он продолжал что-то рассказывать о невероятных возможностях своего знакомого и о том, что тоже слышал о прошедших переговорах по обмену пленными. А Ольга думала, что и мама, и Сергей, и еще миллионы людей, сидящих у телевизора, наивно продолжают верить, что мы своих не бросаем.
Чуть позже она познакомится с одной женщиной из Воронежа. Поиски сына приведут эту женщину в отдаленное село в горах. К тому времени за отказ принять ислам сыну уже отрежут голову. Вдвоем с таким же несчастным отцом, тоже приехавшим за своим убитым сыном, они попросят отдать им тела детей.
Посредником в переговорах выступит ОБСЕ — Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Европейцы приедут в село на двух белых джипах. Пока будут говорить на камеру, боевики останутся вежливыми и отзывчивыми, но как только камеру выключат, родителей начнут бить. Женщину едва успеют оттащить десантники, охраняющие группу ОБСЕ. А того отца убьют.
Чтобы выкупить тело своего сына, женщине придется продать квартиру, мебель, все вещи. В могиле рядом с обезглавленным телом она найдет крестик, который он так и не снял. А потом, похоронив дома останки, женщина вернется за его головой, закопанной отдельно.
Правда на этой войне была страшнее любого вымысла. Ольга хорошо запомнит эту женщину. Хрупкая такая, с химической завивкой, глаза затравленные. Что она пережила, знала только она. Она не героиня нашего времени. И школу, где ее сын учился, его именем не назовут.
А жаль.
Ольга знала, что от властей не стоит ждать никакой помощи. Сергей сидел рядом на кровати, уставший от перелета и эмоций, что-то рассказывал о своем бизнесе и в сотый раз повторял, что после выписки заберет ее домой. Ольга ничего не отвечала. Молчала, слушала, улыбалась. Он так и не понял, что ту Ольгу, которую он знал: милую блондинку, с которой он прожил несколько лет, которая любила уют и пугалась самых банальных сложностей, убили тогда на мокром шоссе по дороге на Ачхой-Мартан.
И что осталась другая Ольга — со стальной душой, желающая любой ценой отобрать у войны своего сына.
25.03.1995
После приезда мужа прошло больше месяца. Бинты на голове Ольги исчезли, пока не отросшие волосы прикрывала косынка. Бандаж с руки тоже исчез. Она посвежела, похорошела. Каждое утро начиналось с приема лекарств, затем врачебный обход и процедуры. На ключице появился костяной нарост, рана затянулась, превратившись в багровый шелушащийся шрам. Рука, правда, пока поднималась только до уровня груди. Иногда дико болела голова, приходилось чуть ли не горстями принимать обезболивающее. После тихого часа Ольга часто выходила в больничный дворик, сидела в одиночестве на лавочке, наслаждаясь запахами весны, солнышком и видом набухших почек на деревьях.
Писала письма маме и Насте и, мысленно, сыну.
Однажды, когда она пришла с прогулки, дверь палаты отворилась и в проеме показалась светловолосая голова. В палату вошла девушка в вязаном, с горлом свитере, джинсах и растоптанных кроссовках. На плече сумка с фотоаппаратом.