— Я слышала, что она говорила, — сказала она, когда Колин закончил.
— Она там как заключенный, — сказал Колин, а потом добавил, тоном куда более уверенным: — Она и есть заключенный.
— Я знаю, — сказала Мэри.
Она сложила руки вместе и принялась разминать Колину шею ленивыми круговыми движениями, попутно пересказывая свой разговор с Кэролайн на балконе.
— Почему ты раньше мне об этом не рассказала? — спросил он под конец.
Мэри замешкалась.
— А почему ты мне ничего не рассказал?
Она слезла с него, и они снова уселись каждый на своем полотенце, лицом к морю.
После долгой паузы Колин проговорил:
— Очень может быть, что он ее бьет.
Мэри кивнула.
— И при этом… — он захватил пригоршню песка и стал сыпать его тонкой струйкой на пальцы ног, — и при этом создается такое впечатление, что она вполне…
Окончание фразы повисло в воздухе.
— Вполне довольна жизнью? — мрачно переспросила Мэри. — Ну да, известное дело, все женщины любят, когда их бьют.
— Тебе никогда не было противно оттого, что ты все знаешь лучше всех? — Внезапная вспышка Колина удивила их обоих. — Я только хотел сказать, что… создается такое впечатление, будто ее, ну, как будто что-то подпитывает.
— Ну конечно, — сказала Мэри. — Боль.
Колин вздохнул и снова перевернулся на живот.
Мэри поджала губы и стала смотреть, как на мелководье плещутся дети.
— Опять забыла про открытки, — прошептала она.
Так они сидели еще около получаса, перекатывая под хмурыми лбами обрывки спора, который трудно было бы облечь в слова. Их одолевало чувство, что эти прошедшие несколько дней были не чем иным, как формой вредительства, скрытым заговором молчания, замаскированным бурными потоками слов. Она полезла в сумку и вынула из нее резинку, чтобы собрать волосы в хвост. Потом резко встала и пошла к воде. Когда она проходила мимо маленькой шумной компании, пара мужчин проводила ее тихим присвистом. Мэри удивленно обернулась, но мужчины тут же глуповато заулыбались и стали прятать глаза, а один из них кашлянул. Колин, который не стал менять позу, лежал и смотрел, как она стоит по колено в воде, среди детей, которые отчаянно вопят и заливаются смехом, подпрыгивая в волнах. Мэри, в свою очередь, казалось, увлеклась наблюдением за группой детей постарше, подальше в воде, которые играли в царя горы на большой, черной и плоской камере от трактора. Она заходила все глубже и глубже, пока не поравнялась с ними. Дети что-то ей крикнули, вне всякого сомнения убеждая погрузиться в воду должным образом, и Мэри кивнула в их сторону. Бросив мимолетнейший из взглядов через плечо на Колина, она оттолкнулась и вошла в воду привычным, неторопливым, размеренным брассом, которым без малейших усилий проплывала в районном бассейне по десять раз туда и обратно.
Колин откинулся назад, на локтях, купаясь в роскоши теплого воздуха и относительного одиночества. Один из мужчин достал ярко-красный надувной мяч, и тут же поднялся шумный спор по вопросу о том, в какую игру с ним лучше играть, а также по другому, куда более сложному вопросу о составе команд. Одна из девушек явно уже успела войти во вкус. С комически назидательной миной она тыкала пальчиком в грудь самому крупному из мужчин. Ее подруга, высокая, худая, с несколько неловкой постановкой ног, стояла в сторонке, нервически перебирая пальцами прядку волос, с лицом, застывшим в вежливой, покорной улыбке. Она смотрела в лицо массивному орангутангоподобному парню, который, судя по всему, решил развлекать именно ее. Досказав очередную историю, он вытянул руку и по-приятельски толкнул ее в плечо. Чуть погодя он резко подался вперед, ущипнул ее за ногу, отбежал на несколько шагов, обернулся и предложил ей его догнать. Девушка, как новорожденный теленок, сделала несколько неуверенных шагов вперед и смущенно замешкалась. Орангутанг снова подскочил к ней и на сей раз шлепнул ее по заду расчетливым скользящим ударом, который вызвал необычайно звонкий звук.
Все остальные, включая и невысокую девушку, тут же рассмеялись, и орангутанг, молотя о песок руками и ногами, прошелся ликующим колесом. Удерживая на лице бодрую улыбку, худая девушка посторонилась, чтобы он не задел ее на ходу. В нескольких футах от них из песка уже торчали два шеста от пляжных зонтиков, с куском веревки, натянутым между верхушками; намечалась партия в волейбол. Орангутанг, уверенный в том, что худая девушка окажется в его команде, отвел ее в сторону и принялся объяснять правила. Он подобрал мяч и, показав ей сжатую в кулак руку, тычком отправил его высоко в небо. Девушка кивнула и улыбнулась. Бить по мячу она отказывалась, но орангутанг был настойчив, и она покорилась, подбросив мяч вверх на несколько футов. Орангутанг тут же сбегал за мячом, аплодируя на ходу.