Он ушел, кажется, даже не попрощавшись.
Вот такая история.
Про Джека
Ездила на днях в Псков и там, помимо прочего, выступала перед студентами. Один из них спросил:
– Вас, должно быть, после стольких лет работы клиенты уже и удивить ничем не могут? Вы ведь всякие разные семьи видели…
Задумалась, прежде чем ответить. Да, иногда так и кажется: всякое видела, ничему уже не удивлюсь. «Все счастливые семьи»… все несчастные семьи… все семьи с гипердинамическими детьми… А потом опять приходит кто-нибудь с чем-нибудь – и замираешь в немом ошеломлении перед многообразием мира и человеческих реакций и потом еще долго сидишь с приоткрытым ртом и перестраиваешь внутри головы вроде бы уже давно устоявшуюся схему.
Расскажу об одном таком случае.
Парень был крупный, в мешковатых брезентовых штанах и огромных кирзовых сапогах, с очень маленькой для его роста головой. В лицо я заглянула мельком, но сразу поняла: сильно не норма. Раньше обходились медицинскими терминами: «дебил», «идиот»; теперь говорят: «с особенностями». Мать уверенно толкнула его на стул в коридоре, почти крикнула: «Джек! Сидеть! Здесь! Ждать!» – и сунула ему в руки уже включенную электронную игрушку, по экранчику которой бегали какие-то треугольники. Мужчина и женщина прошли ко мне в кабинет.
Я одновременно подумала две вещи: 1) Не опасно ли оставлять ТАКОГО одного в незнакомом коридоре? (Испугается еще чего-нибудь, не дай бог, психанет, а у нас там дети маленькие бегают.) 2) Если взрослые зашли в кабинет без него, значит, не хотят, чтобы он слышал, что будут о нем говорить. Значит, он все-таки что-то достаточно сложное понимает и не все так плохо, как мне показалось…
Мужчина и женщина уселись на стульях основательно, предварительно поерзав, и одинаково сложили на коленях сильные, явно знакомые с грязной физической работой руки.
– Оригинальное имя у вашего сына, – сказала я. Надо же было с чего-то начать. Я не люблю сразу спрашивать диагноз. Сами расскажут.
– Не, его по документам Дмитрий зовут. Это мы его так кличем для удобства, чтобы не забыть, что он такое.
– Что он такое… – с некоторой растерянностью отзеркалила я. – А он там, в коридоре, один… не испугается?
– Не. Ему сказали «сидеть, ждать» – он и будет. Не убежит, нет, у него выдержка команды хорошая. Если только коза не придет – он к ней сразу бежит, но откуда ж у вас в поликлинике коза? А здесь у вас в кабинете, мы заглянули, машин-игрушек много, яркие, он любит, начнет еще хватать, а зачем? Мы его привезли, бабушка с ним не хочет, не умеет правильно, а вот Люська может, но мы не знаем, правильно оно или нет, она малая все же, ума-то не особенно, потому и приехали к вам.
Если честно, после этого монолога я растерялась окончательно. Выдержка команды, придет коза, где-то есть еще «малая Люська», у которой тоже «ума не особенно». Они приехали ко мне по ее поводу? Но почему же тогда не взяли ее с собой? Мать, как ни крути, тоже весьма странноватая… Я с надеждой взглянула на мужчину:
– Может быть, вы расскажете про вашу ситуацию подробнее?
– Не, это лучше она, – мужчина отрицательно замотал лохматой головой, указывая на супругу. – Я ж Джеку не родной отец, отчим, прежде меня не было, я и не смогу сказать, чего вам надо.
– Давайте мы начнем с самого начала, – предложила я матери (ее звали Марьяна). – Как проходила беременность, как Джек родился…
– Ну ладно, – без всякой заинтересованности (дело все-таки в Люське?) откликнулась она. – Если вам так надо…
У Джека микроцефалия и глубокая умственная отсталость. Причины никто так и не узнал. Ситуация была приблизительно ясна уже в роддоме. Молодой матери предлагали сразу написать отказ от ребенка – он никогда не заговорит, никогда не будет с вами играть, никогда не сможет за собой ухаживать, ужасная обуза на всю жизнь, может, потом еще нормального родите. Рассудительная Марьяна сказала: э, нет, погодите, я сейчас ничего не соображаю, а оно не горит, заберу его домой, разберусь, что к чему, тогда и решать буду.
Марьяна – кинолог, с детства любила собак, а потом, когда выросла, стала с ними и работать. Занималась дрессировкой, после вместе с мужем завели питомник.
Прошло время. Муж присмотрелся к сыну, сказал: нам настоящий ребенок нужен, помощник, а не урод никчемный, давай его отдадим все-таки. Марьяна сказала: не, ну как это – отдать, не по-человечески как-то. Да я уж и привыкла к нему, мать все-таки, инстинкты, все такое. Он сказал: надо было сразу отдавать, как советовали. А теперь, чтобы тебе легче было решить, выбирай уже: либо я, либо это. Марьяна сказала: если ты, урод, так ставишь вопрос, так на фига ты мне такой нужен?!