Все говорило о приступе аппендицита, но этот «бурлящий живот» и понос… Он смазывал всю картину. Невский в задумчивости снова и снова прощупывал мягкий живот, невольно разглядывая рисунок на плавочках, наконец, прочел название «Friday»(«Это и есть «Неделька», — догадался он. — Точно, ведь сегодня этот день»).
— Ну, что, доктор, скажите? Вы как — то застыли на месте, — вернула его к действительности Голенькая. — Похоже на дизентерию?
— Не очень похоже. Требуются уточнения. Расскажите поподробнее о начале болезни. Что появилось вначале: боль или понос? Это очень важно. И сами ничем не лечились?
Выяснилось, что сначала сильно стал болеть живот, была даже рвота. Подруга по комнате дала ей обезболивающие таблетки («Привезла из Союза целую коробку лекарств, всех сама лечит — у ней мать медсестра в поликлинике, считает, и она все знает. Давала пару раз дорогущий индийский баралгин»). Действительно, боль в животе уменьшилась. А на следующий день подружка предложила «закрепить результат» и сделала очистительную клизму с отваром ромашки. Потом еще и еще. Тут и начался понос на два дня. Все стало теперь понятно. Это подруга оказала ей «медвежью услугу», вся картина аппендицита и смазалась. Доктор объяснил Марине свои подозрения, объяснив, что теперь можно установить истину только одним путем — надо еще измерить температуру per rectum (пер ректум, т. е. в прямой кишке). Если температура окажется выше на один градус, то требуется срочная операция.
Марина выразила категорический протест:
— Еще чего не хватало! Что это за извращения?! Никогда не слышала ничего подобного! Доктор, вы забываетесь! — Она даже раскраснелась от возмущения.
— Маринка, он дело говорит! Моя мать работает медсестрой в хирургии. Она мне как — то рассказывала о таком приеме у опытных хирургов. Очень помогает разрешить сомнения. Так что не волнуйся. Это не извращение нашего доктора! Соглашайся без боязни.
5
Невский и Голенькая одновременно вздрогнули от неожиданности. Говорила с кровати напротив другая молодая женщина. Оказывается, она и не спала. Уже лежала на боку и смотрела на них.
— А вы разве не спите? — не нашел ничего умнее спросить доктор.
— Когда вы пришли, я дремала. А потом, думаю, не буду выходить. «Подстрахую» вас от злых языков. Чтобы наши «кумушки» потом не болтали лишнего. Знаете, как иногда бывает…
Марина задумалась не надолго. Потом обреченно произнесла: «Хорошо» и завозилась под одеялом.
— Готово? — спросил доктор. Та кивнула. — Теперь поворачивайтесь на правый бок лицом к стене, ноги подтяните к груди. Вы должны лечь «калачиком».
Пациентка снова кивнула и легла, как просили. Слегка смазав кончик градусника вазелином из медицинской сумки, Невский осторожно приподнял одеяло, быстро вставил градусник и поспешно опустил одеяло. Прошел и сел у стола.
— Хороша Маринка? — шепотом спросила его соседка по комнате и подмигнула, улыбнувшись.
Доктор густо покраснел, не зная, что сказать. Наконец, чтобы разрядить повисшую тишину, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— У вас здесь все живут из столовой?
— Нет, — кратко ответила Марина.
— Да, у нас настоящая интернациональная сборная и по национальностям и по местам работы. Я вот, Рептух Олеся, белоруска, — она протянула для знакомства свою руку. Невский слабо пожал мягкую ладошку. — Работаю здесь в библиотеке. Вас даже запомнила — часто книги берете. Сама в детстве начиталась книг Майн Рида, Фенимора Купера, Вальтера Скотта. Вот и приехала сюда за романтикой.
— Ну, и как теперь?
— Романтики, конечно, поубавилось. Это не та жизнь, которую любимые писатели описывали. Грязь, пыль, жара, мухи, мыши, скученность большая, болезни разные, отсутствие элементарных удобств (туалет за 100–150 м от дома). Редко удается нормально помыться. Какая уж тут романтика. Но свою работу я люблю, а читателей всегда много бывает. Некоторые, правда, только приходят посидеть, подшивки газет полистать, языком с нами потрепать (нас ведь двое там работают). Но, главное, я чувствую, что нужна здесь. И это не пустые слова. Всегда считала, что самое страшное ощущение — твоей ненужности. Тебя не надо, а ты есть…В Союзе все время приходилось доказывать свою нужность. Слава Богу, здесь этого нет. Тем и живу.
Еще у нас в комнате живет украинка Маринка. Спиной к нам сейчас лежит. Она приехала сюда искать мужа и отца для своей маленькой дочери.
— Что ты несешь?! — почти подскочила на кровати больная.
— Ладно кричать — то! Ты мне сама об этом говорила. Забыла уже?