— Я пошёл за тобой сюда не для того, чтобы ты была одетой. А теперь будь хорошей девочкой и разденься для меня.
Вот дерьмо. Трудно спорить с мужчиной, который говорит такие возбуждающие вещи. Не говоря уже о том, что мне практически невозможно отказать кому-либо в его просьбе. Если это то, чего они хотят, если это сделает их счастливыми, если я стану им больше нравиться, я сделаю это.
— Зрелище будет не из приятных, — предупреждаю я его. Если он не захочет заниматься со мной сексом из-за моих синяков, я взбунтуюсь.
Он сердито смотрит на меня, но в его взгляде есть игривый оттенок. Я не уверена, обычно ли он ведет себя так в спальне или просто потакает мне. В любом случае, я приму это.
— Если ты сейчас же не снимешь платье, это сделаю я.
К черту, если он хочет, чтобы я сняла платье, я его сниму. Если синяк на моем лице не заставил его сбежать, я уверена, что еще несколько этого не сделают.
На его глазах я снимаю платье и остаюсь в лифчике без бретелек и трусиках. И все же я чувствую себя абсолютно обнаженной под его горящим взглядом.
Мускул на его челюсти напрягается, когда его взгляд останавливается на созвездии синяков. Я была права — он невероятно сексуален, когда злится.
Его голос звучит низко и опасно.
— Кто это с тобой сделал?
Мое сердце замирает. Он только что познакомился со мной, а уже выглядит так, будто готов сжечь весь мир дотла ради меня.
— Я же сказала тебе. Я…
— Не говори, что ты упала. — Его предупреждение звучит резко.
На самом деле, я понимаю, что совершенно незнакомому человеку не может быть до меня никакого дела, но он почти убеждает меня, что ему не все равно.
— Какая разница, что случилось? Ты ничего не можешь с этим поделать.
Не стоило этого говорить. Его взгляд затуманивается, и я вот-вот испорчу весь этот секс на одну ночь, ещё до того, как он окажется внутри меня.
— Сейчас я в порядке, — успокаиваю я его. — Я в безопасности.
За исключением того, что я не думаю, что когда-либо буду в безопасности, независимо от того, как далеко убегу.
Он подходит так близко, что наши грудные клетки почти соприкасаются. Ну, моя грудь и его живот.
— Это был парень?
Я качаю головой.
— Нет. И не бывший. И не родители. Они за много миль отсюда, и нет смысла больше говорить о них. Тем более, что мы незнакомы и больше никогда не увидимся. Так что, может быть, мы перестанем говорить об этом, и ты сможешь трахнуть меня прямо сейчас?
Я пригласила его сюда, чтобы забыться, а не для того, чтобы заново переживать все то дерьмо, которое привело меня сюда в первую очередь.
Похоть снова исказила его черты.
— Я трахну тебя, когда буду готов.
Судя по твердой, как камень, эрекции в его штанах, я бы предположила, что он готов трахнуть меня настолько, насколько это вообще возможно. Но вместо того, чтобы швырнуть меня на кровать или поставить на колени, чтобы я отсосала ему, он опускается на свои.
От вида этого огромного, скульптурного мужчины, стоящего передо мной на коленях, у меня замирает сердце. Его большие, покрытые венами руки скользят по моей пояснице, и мозолистые ладони фиксируют меня на месте, а его губы касаются моего живота.
Одного из моих синяков.
Случайная связь на одну ночь не должна заставлять мою грудь болезненно сжиматься, но с каждым прикосновением его губ к моим синякам — она делает это. К моему животу, моим ребрам, моим бедрам, моим голеням. Я дрожу, несмотря на обжигающий жар желания, струящийся по моим венам.
Глаза щиплет от его нежности, и я быстро смаргиваю слезы, потому что ни за что на свете я не испорчу эту ночь слезами. Я никогда так отчаянно не хотела, чтобы мужчина был внутри меня, как в этот раз, и я не собираюсь все испортить.
Его поцелуи легки, как перышко, но каждый из них обжигает меня. Я хочу, чтобы его губы были на моих.
Когда он поднимается и целует синяк на моем плече, я хватаю его за лицо и притягиваю к себе.
Наши губы встречаются в неожиданно нежной ласке. Я привыкла к мужчинам, которые хотят всего лишь несколько раз быстро чмокнуть меня или сразу же засунуть свои языки мне в рот.
Но с ним все по-другому. Его губы словно обнимают мои. Заверяя, что они здесь и никуда не денутся.
За исключением тех случаев, когда я стону, и его губы становятся неистовыми.
Он хватает меня за челюсть обеими руками и притягивает ближе, губы блуждают по моим, исследуя, пробуя, наслаждаясь. Как будто, он только что впервые попробовал шоколад и теперь собирается проглотить всю коробку.
Мне всегда удавалось сделать так, что мужчина кончал, но впервые я заставляю мужчину буквально поглотить себя.