Мою киску определенно никогда раньше не называли совершенством. Я чуть не пролепетала, что он идеален, но не хочу, чтобы он подумал, что я без ума от него. Поэтому все, что я говорю, это: — Спасибо.
Его голова наклоняется ближе, и его мягкое дыхание касается влаги, скопившейся у меня между ног. Я перестаю дышать, готовясь к прикосновению.
Но вместо того, чтобы лизать меня, он слегка дует на мою киску.
Я вздрагиваю, ахая от неожиданного удовольствия от потока воздуха. Иисус. Как будто я никогда раньше не испытывала мужских прикосновений. Каждое движение этого мужчины воспламеняет меня. К концу всего этого я превращусь перед ним в обгоревшую оболочку.
Он тихо усмехается, получая слишком много удовольствия от моей реакции.
— Когда я, наконец, вылижу твою киску, — Он целует мое бедро, — ты будешь кричать для меня?
Я никогда раньше не кричала в постели. Стонала, да, хныкала, да, но никогда не кричала. И все же я полностью убеждена, что закричу, когда этот мужчина наконец доведет меня до оргазма. Никогда в жизни я не была так сильно взвинчена сексуальным напряжением. От моих криков, вероятно, рухнет весь отель.
— Возможно.
— Ммм. Давай выясним. — И без дальнейших предисловий его язык скользит по моему клитору.
Я вскрикиваю, выгибая спину. Блядь. Это именно то, что мне было нужно. Он. Мне нужно от него больше. Как воздух. Больше, чем воздух.
— Святые угодники!
Его язык сильнее прижимается к клитору, прежде чем начать кружить. Мое сердце колотится о ребра, и я цепляюсь за его волосы, радуясь, что они достаточно длинные, чтобы можно было потянуть за них. Он позволяет мне притянуть его ближе, сильнее прижимаясь губами ко мне.
Когда он погружает в меня палец, я снова вскрикиваю от растяжения, от восхитительного ощущения наполненности, и он стонет. Одного этого звука почти достаточно, чтобы заставить меня разбиться вдребезги.
— Иисус. — Его стон полон агонии. — Ты чертовски промокла.
— Я знаю, — выдыхаю я. — Ты сделал это со мной.
Он усмехается.
— Я собираюсь сделать гораздо больше. — Он снова стонет, когда вводит в меня второй палец. У меня щиплет глаза от напряжения, и я так сильно дергаю его за волосы, что смутно опасаюсь, как бы не вырвать клок из его кожи головы. — Ты такая тугая.
— Я не уверена, сколько тебя сможет поместиться во мне, — предупреждаю я.
— Мы сделаем так, чтобы поместилось все. — Его язык возвращается к моему клитору, прежде чем он обхватывает его губами и посасывает.
В моей голове взрываются звезды, и я задыхаюсь и постанываю, когда он сильнее сосет мой клитор и погружает в меня пальцы.
Оргазм наступает так быстро, что у меня нет времени подготовиться к нему. Моя киска сильно пульсирует раз, другой вокруг его пальцев, прежде чем удовольствие захлестывает меня.
По моему позвоночнику пробегает электрический разряд. Я кричу, как он и предсказывал, выгибаю спину и отталкиваю руками его голову, чтобы спастись от всепоглощающего удовольствия. Но он не останавливается. Его рот только сильнее всасывает мой клитор, и он продолжает проникать пальцами внутрь меня во время каждой волны моего оргазма.
Я разрываюсь между желанием умолять его остановиться и умолять его никогда не останавливаться.
Давление его рта начинает ослабевать, а толчки его пальцев замедляются, когда я спускаюсь со своего оргазма, но сердце все еще бешенно колотится. Мой разум гудит, но в голове нет никаких мыслей. Именно то, чего я хотела.
Но примерно в тысячу раз лучше, чем я могла предположить.
Он надевает презерватив, пока я прихожу в себя. Я ожидаю, что он вернется и трахнет мое обмякшее тело, прежде чем кончит в три приема, но вместо этого он садится спиной к изголовью кровати и поднимает меня, словно пушинку, опуская к себе на колени. Его твердый член прижимается к моей киске.
— Если ты хотел, чтобы я оседлала тебя, тебе следовало подумать об этом до того, как ты заставил меня кончить так сильно, что я потеряла все двигательные функции. — Мои руки слишком слабы, чтобы поднять их, а ноги ватные.
— Все, чего я хочу, — это чтобы ты позволила мне трахнуть тебя.
Мое бешено колотящееся сердце замирает.
— Я тоже хочу только этого. Пожалуйста, трахни меня. — Я настойчиво трусь о его член.
От его низкого смешка мои бедра сжимаются.
— Мне никогда раньше не нравились грязные разговоры, но с тобой они звучат восхитительно.