— Мама судья. Она хорошо зарабатывает.
Не говоря уже о том, что мой отец оставил ей полис страхования жизни на миллион долларов. Она плакала, когда узнала об этом. Не от облегчения или счастья, а потому что никакие деньги не могли его заменить. Ничто и никогда не сможет.
Внимание Сиенны переключается на фотографию в рамке, висящую на стене среди обширной коллекции Ма. На стене, посвященной воспоминаниям. Призракам. Она проводит пальцем по рамке.
— Это твой отец?
Я проглатываю комок в горле. Фотография папы и меня, девятилетнего, покрытых грязью, которой мы швырялись друг в друга. Мама сделала фотографию, пока мы смеялись. Это до сих пор одна из моих любимых фотографий.
— Это он.
— Ты очень похож на него. — Она улыбается.
— Да. — Я прочищаю горло. — Хочешь посмотреть свою комнату?
Сиенна понимает намек и закрывает тему, кивая. Я веду ее наверх по лестнице, а Бад стучит лапами за нами.
Когда я открываю дверь в ее новую комнату, лицо Сиенны озаряется. Нет ничего лучше в мире, чем видеть ее счастливой.
— Вау. Твоя мама действительно превзошла себя.
Она скользит взглядом по белому покрывалу из мягчайшего египетского хлопка и шелковой наволочке в тон, прежде чем прижаться к плотным занавескам, как к своему давно потерянному лучшему другу. Теперь я завидую чертовым занавескам. Она распахивает двойные двери, ведущие в гардеробную, прежде чем дернуть дверь ванной и ахнуть.
— У меня своя ванная?
— У тебя своя ванная, своя комната, свой телевизор. — Я подмигиваю ей. — Но мы делим постель.
Она резко поворачивается ко мне, хмурясь, хотя ее глаза широко раскрыты.
— Люк, не…
— Пойдем со мной в джакузи.
Она поджимает губы и складывает руки на груди.
— На улице тридцать градусов. (Прим.: Здесь имеется ввиду тридцать градусов по Фаренгейту, это минус один градус по Цельсию)
Я пожимаю плечами.
— Лучшее время для джакузи.
Она качает головой, хватается за дверь и уже собирается захлопнуть ее у меня перед носом.
— Нет. Я иду спать…
Я хлопаю ладонью по двери, с легкостью распахивая ее.
— Я буду держать свои руки при себе. Обещаю. По крайней мере, до тех пор, пока ты не будешь умолять о том, чтобы они были на тебе.
— Не буду. — У нее перехватывает горло, когда она пытается придумать другой предлог, чтобы избегать меня. — У меня нет купальника.
Я ухмыляюсь.
— У тебя есть лифчик и трусики.
Она закатывает глаза.
— Я не собираюсь раздеваться до нижнего белья с тобой в джакузи.
— В чем разница между бельем и бикини? — У нее нет быстрого ответа на это. — Вот именно. Так что давай — тащи свою задницу вниз. Горячая вода поможет тебе расслабиться перед сном.
Не дожидаясь, пока она снова начнет протестовать, я выхожу из ее комнаты, чтобы взять полотенца.
К тому времени, как я пробыл в джакузи десять минут, Сиенна все еще не появилась. Я уже собираюсь подняться наверх и вытащить ее оттуда, когда она наконец появляется.
У меня замирает сердце. Она сменила свое платье на мое джерси, и подол доходит почти до колен.
— Надеюсь, ты не возражаешь, что я позаимствовала одну из твоих футболок. — Она спешит к джакузи по замерзшей террасе.
Иисус. Она понятия не имеет, какой эффект производит на меня вид ее в моей джерси. Под бурлящей водой мой член напрягается. Когда она погружается в воду, становятся видны очертания ее лифчика, и я жалею, что она не обнажена под моей футболкой.
Между нами повисает тишина, потому что я не могу проглотить камень, застрявший у меня в горле при виде нее. Она ненадолго встречается со мной взглядом, пока снова не отводит свои застенчивые зеленые глаза, и начинает пальцами нервно теребить кончики волос.
Мне нравится, как она нервничает из-за меня. Как сильно она беспокоится о том, что я с ней сделаю. О том, что она хочет, чтобы я с ней сделал.
— Какая у тебя специальность? — выпаливает она.
Мне следовало подготовиться к вопросам. Она уже знает специальность Десятого, но, если я солгу ей, она легко узнает правду. Тогда она задастся вопросом, почему я вообще солгал, и сложит кусочки головоломки воедино. Я уже оступился в машине ранее. Я почти запаниковал, когда она спросила, откуда я знал, что ее отец годами присылал ей открытки и звонил только в день рождения. Я должен быть осторожнее.
— Кинезиология. Буду помогать спортсменам восстанавливаться после травм, когда мне придется уйти из НХЛ.
Хоккей тяжел для организма. Большинство игроков не остаются в игре после сорока. Я знал свой запасной план еще с первого класса средней школы.