Мы оба отлично умеем хранить секреты.
Я сжимаю твердые мускулы на его руках, когда он нависает надо мной.
— Я стучала в твою дверь раньше. Ты не ответил.
Его голос понижается, становится напряженным и хриплым, когда он запускает руку в мои волосы.
— Теперь я здесь. И никуда не уйду.
Он всегда точно знает, что сказать. Совсем как Десятый.
— Хорошо. — Я сжимаю его руки, и слезы застилают мне глаза. — Именно здесь я хочу тебя видеть.
У него перехватывает дыхание.
— Ты хочешь меня, Сиенна?
Это то, чего он ждал. Чтобы его чувства ко мне были взаимными. Он мне небезразличен, я это знаю. И я хочу его. Каждый дюйм.
— Да. Я хочу тебя, Люк. Меня не волнует все остальное. Наши родители или кто-то еще. Я просто знаю… Я хочу тебя.
Он опускается на меня, нос его маски задевает мою шею, и из моего горла вырывается всхлип. Адреналин и желание смешиваются, когда влага скапливается у меня между ног.
— Я хотел тебя так чертовски долго. — Через несколько маленьких дырочек перед его ртом горячее дыхание Люка касается моей обнаженной кожи. Я уже сгораю от его тепла. Затем он шепчет так тихо, что я почти не слышу: — Ты даже не представляешь, насколько долго.
Он проводит своей маской по моей ключице и груди, мягко дуя на протяжении всего пути. По моей коже пробегают мурашки. Я долгое время фантазировала о том, как буду делить постель с мужчиной в маске, но в тысячу раз лучше знать, что под маской — Люк.
Когда он внезапно выпрямляется, забирая с собой свое тепло и оставляя меня на холоде, я чуть не скулю в знак протеста. Но прежде чем у меня появляется шанс что-то сказать, он приподнимает меня, пока я не сажусь, и стягивает мою майку через голову так же нежно, как в ту первую ночь.
Мои груди падают перед ним, и сквозь маску его взгляд прикован к ним. Пожирает меня.
— Скажи мне, как долго, Люк.
— Что “Как долго”?
— Как долго ты меня хотел.
Он на мгновение застывает, прежде чем пробормотать:
— С того момента, как я встретил тебя.
Он имеет в виду в баре отеля или онлайн? Почему он не может просто признать правду? Почему я не могу?
Я отбрасываю эту мысль в сторону. Никто из нас не готов полностью обнажить свои души. Но мы готовы к этому.
— Ты можешь винить меня? — Он толкает меня обратно и хватает обеими руками за грудь, сжимая до боли. Я задыхаюсь, желая его больше, чем когда-либо. — Каждый дюйм тебя невероятен.
Кончик его носа в маске скользит вниз между моих грудей к пупку. Он проводит маской от одной тазовой кости к другой. Все мои нервные окончания напрягаются там, где он прикасается ко мне, заставляя воспламеняться от каждого прикосновения.
Я хватаю его за волосы, выбивающиеся из-под маски.
— Каждый дюйм твоего тела восхитителен. — Он рычит, когда я дергаюсь и извиваюсь под ним. — Ожидание того, чтобы снова овладеть тобой, было агонией.
Мое сердце готово разорваться, и я выдыхаю:
— Так перестань ждать.
Его смешок эхом отдается у меня по спине, и, боже мой, я скучала по этому звуку.
— Ты заставила меня ждать слишком долго, Сиенна. Теперь я собираюсь пытать тебя таким же образом.
О черт. Это будет долгая ночь.
— Раздевайся, — выдыхаю я. Я полностью обнажена перед ним, в то время как он полностью скрыт. Даже его лицо. Я скучаю по его твердому, опустошающему телу. Я хочу съесть его точно так же, как он делает это со мной.
Он качает головой.
— Пока нет. Тебе придется страдать гораздо дольше.
Черт возьми. Ожидание уже становится мучительным. Мой протест вырывается в виде хныканья.
— Нет.
Люк соскальзывает с кровати. Встает на колени.
Мое сердце останавливается.
Пока он не возвращает его к жизни, подтягивая меня к краю кровати. Он закидывает мои ноги себе на плечи, широко разводя их. Моя голая киска блестит перед ним.
Но он все еще не снимает маску. Вместо этого он наклоняется, и его маска касается моего клитора, когда он дует на киску.
Я дергаюсь под ним. Он крепче сжимает мои ноги, прижимая их к своей горячей шее.
Мы оба горим. Мы оба на грани взрыва.
Когда он снова дует на мою влажную киску, я хватаюсь за простыню. Я не могу не извиваться под ним. Но его хватка на мне так сильна, что я едва двигаюсь в его объятиях.
Он продолжает мягко дуть, и его маска слегка касается моего клитора. Ошеломляющие ощущения сводят меня с ума. Их достаточно, чтобы заставить меня страдать, нуждаться в большем, но далеко не настолько, чтобы довести меня до края.
Если это хоть немного похоже на те мучения, которые я причинила ему, то я чудовище. Я не проживу и дня, не позволив этому мужчине прикасаться ко мне.