— Да. От него и его друзей. Они напали на меня в парке. Но я уехала, потому что они настроили весь город против меня. Все видели в нем золотого мальчика, звездного спортсмена, а я была никем. Я была просто лучшей подругой Джульет, бедной девочкой с матерью-одиночкой, которая клеилась к богатым. Мы с мамой знали, что их не накажут за то, что они сделали со мной. У них есть родственники в правоохранительных органах. Все в Уэйкфилде встали на сторону Маркуса, а я стала их злодейкой.
— Да кому, блядь, какое дело, кто ты для них, — просто говорит Люк. — Для Джульет ты герой. Вот что важно.
— Я не герой для нее. — Я задыхаюсь от снова подступающих рыданий. — Я разрушила ее жизнь. Я разрушила ее шанс с Маркусом, а теперь она бросила всю свою жизнь, чтобы переехать сюда со мной. Я — обуза.
Обуза для Джульет, для моей матери, для моего отца, для Деб, для Люка. Для всех.
Люк садится, притягивая меня ближе, пока я не оказываюсь верхом на нем. Наши носы в нескольких дюймах друг от друга, и он обхватывает мое лицо обеими руками.
— Ты не обуза, Сиенна. Джульет переехала сюда с тобой, потому что любит тебя. Она твоя лучшая подруга, и я гарантирую, что, если бы вы поменялись ролями, она бы сделала то же самое. Вот почему она последовала за тобой сюда — потому что ты ее лучшая подруга. И ты доказала это той ночью.
У меня щиплет в носу, когда я пытаюсь смахнуть слезы.
— Я рад, что ты здесь. Потому что, если бы ты не уехала из Уэйкфилда, я бы никогда тебя не встретил. — Его рука поглаживает мою челюсть, а глаза с хрустальным отливом изучают мое лицо. — А встреча с тобой — лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Я обнимаю его, утыкаясь лицом в его плечо и снова теряя себя. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так сильно плакала, но меня захлестывает катарсис. Как будто я всю жизнь сдерживала эти слезы, и мне так чертовски приятно, наконец, выпустить их наружу.
Встреча с тобой — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Думаю, это лучшее, что когда-либо случалось и со мной. С Люком я чувствую себя безопаснее, сексуальнее, счастливее, чем с кем бы то ни было. Он заставляет меня чувствовать себя, безусловно любимой.
И, кажется, я тоже начинаю в него влюбляться.
— Доброе утро, красавица. — От рокота утреннего голоса Люка, смешанного с легким южным акцентом, у меня подкашиваются пальцы на ногах.
Не успеваю я моргнуть, как его рука ласкает мой подбородок, и он прижимается своими губами к моим. Солнечный свет пробивается сквозь края плотной занавески. Я бы хотела, чтобы мы могли остаться здесь на весь день. Остаться в этом блаженном пузыре, где больше ничего и никого не существует.
Его язык скользит по моим губам, и он переворачивает меня на спину, скользя рукой вниз по моему животу…
Стук в дверь заставляет меня вскрикнуть.
— Сиенна? Ты проснулась?
Дерьмо. Мой гребаный отец.
Прежде чем я успеваю спихнуть Люка с кровати, он хватает меня за подбородок.
— Поговори с ним.
— Что? — Я шиплю. — Нет! Спрячься.
Его глаза сужаются.
— Не о нас. О том, что он бросил тебя. Скажи ему, что ты на самом деле чувствуешь.
— Ладно. — Я толкаю его к краю матраса. — Просто спрячься!
От его голой задницы у меня текут слюнки, когда он хватает свою одежду и ныряет в шкаф, бесшумно закрывая за собой дверцы.
— Секундочку! — Кричу я, пытаясь снова натянуть майку и шорты. — Входи!
Даже с моего разрешения папа медленно открывает дверь.
— Доброе утро, малышка. Прости, я не хотел тебя будить. Я не знал, во сколько ты обычно встаешь.
Я улыбаюсь ему.
— Все в порядке. Я не спала. Просто разговаривала по телефону.
— О, хорошо. — Он медленно заходит в мою комнату, словно не уверен в каждом шаге, прежде чем присесть на край моего матраса. — Теперь, когда мы дома, я хотел тебя проведать. Убедиться, что ты привыкаешь к университету, что тебе здесь комфортно.
Слава богу. Он не знает обо мне и Люке. Каждый напряженный мускул в моем теле расслабляется.
— Все отлично, на самом деле. Мне здесь определенно комфортно. Деб очень милая.
Он улыбается.
— Она очень милая, — соглашается он. — Я рад, что она тебе нравится. А Люк?
Я напрягаюсь, ожидая услышать его хриплый смешок из шкафа, но он молчит.
Хотя он прав. Мне нужно, наконец, поговорить с отцом. Обо всем.
— Он тоже милый. Я чувствую себя желанной гостьей. — Я прочищаю горло, не зная, какую тему мне меньше всего хочется обсуждать с отцом — моего нового сводного брата или то, что меня бросил родитель. — Вообще-то я хотела с тобой поговорить.