Люк прав — в том, что случилось с Маркусом, нет моей вины. Я поступила так, как поступил бы любой другой в такой ситуации. И я бы не стала ничего менять. На самом деле, если Джульет спала с таким мужчиной, я рада, что толкнула его. Жаль только, что он не перестал дышать.
— Но ты не можешь. — Голос Маркуса эхом отражается от стены библиотеки позади меня. — Так что теперь я должен что-то с этим сделать. Ты разрушила мою жизнь. Теперь я разрушу твою.
Я никогда в жизни так не боялась. Ни в домике на дереве, ни даже той ночью в парке. Теперь я знаю, на что способен Маркус.
— Это был ты? Отправлял мне те сообщения?
Его смех невесел.
— Ты так и не ответила. Не очень-то вежливо с твоей стороны.
Выгнать меня из города было недостаточно для Маркуса. Избить меня в темноте в компании своих друзей тоже было недостаточно, чтобы удовлетворить его. Я не знаю, чего будет достаточно, и не хочу это выяснять.
Я отступаю еще на шаг только для того, чтобы упереться спиной в жесткий кирпич. Блядь. Он загнал меня в угол.
— Как ты меня нашел?
Его ухмылка становится жуткой.
— Значит, ты еще не нашла.
— Не нашла что? — Мое сердце колотится так сильно, что я едва слышу слова, слетающие с моих губ.
— Дай мне свой телефон. — Он протягивает руку. Он уже в нескольких футах от меня. Это мой последний шанс. Я должна бежать. — Дай мне свой гребаный телефон.
Я бросаю ему свой рюкзак, который с глухим стуком падает на бетон. Моего телефона там нет, но его поиски могут выиграть мне немного времени. Он переворачивает рюкзак, высыпая содержимое на тротуар. Я морщусь, когда мой ноутбук с грохотом падает на бетон вместе с тетрадями, ручками и одноразовым фотоаппаратом.
Не раздумывая ни секунды, Маркус с тошнотворным хрустом наступает на мой ноутбук.
Затем на фотоаппарат.
Мое сердце разбивается вдребезги вместе с ним. Нет. Фотоаппарат, который Люк подарил мне в ночь нашей встречи. Фотоаппарат со всеми снимками, которые я сделала в этом семестре.
— Где он? — рявкает он, разгребая беспорядок ногой.
Ему нужен мой телефон, чтобы помешать мне позвать на помощь. Когда он обращает внимание на мои вещи у его ног, я поворачиваюсь и бросаюсь вниз по тротуару.
Дыхание вырывается из моих легких, когда Маркус ударяет меня о кирпичную стену библиотеки, придавив собой. Все тело болит, легкие отчаянно нуждаются в воздухе, а его тяжелый вес прижимает меня к стене, не давая двигаться.
— Ты больше не сбежишь от меня.
Его карие глаза не горят — они безжизненны. Пусты. У него только одна цель, одна последняя миссия в жизни.
Уничтожить меня.
Извращенная улыбка искажает его черты.
— Тебе нравится, когда твой сводный брат трахает тебя?
Мое сердце останавливается.
Он знает. Он знает обо мне и Люке. Как, блядь, он узнал?
— Я позабочусь о том, чтобы все знали, что ты маленькая, кончающая шлюшка для своего сводного брата. — Он рывком дергает меня вперед, только для того, чтобы ударить спиной о кирпичную стену.
С моих губ срывается крик боли.
— Маркус, пожалуйста…
Позади него шины взвизгивают на парковке. Маркус поворачивается, и дальний свет ослепляет его, а рев клаксона оглушает нас.
Первая машина останавливается, за ней следует другая. Из нее выскакивают четыре “Дьявола”. Нокс, Дэмиен, Финн и Люк.
Маркус отпускает меня, чтобы встретиться лицом к лицу с четырьмя хоккеистами-гигантами.
Облегчение, какого я никогда раньше не испытывала, почти заставляет меня упасть на колени. Я хватаюсь за сердце в слабой попытке остановить его, чтобы оно не взорвалось в моей груди, и отхожу от него, держась рукой за кирпичную стену.
— Отвали от нее нахуй! — Люк встает между мной и Маркусом, в то время как Дэмиен, Нокс и Финн окружают его.
Чудесным образом Маркус поднимает руки в знак капитуляции. Даже он достаточно умен, чтобы понять, что против них у него нет ни единого шанса.
— Четверо на одного — не совсем честно, не так ли? — растягивает он слова.
— Очевидно, он нас не знает. — Впервые дерзкая ухмылка Нокса приобретает зловещий оттенок.
— Нам насрать на честность, — рычит Дэмиен. — Убирайся с нашего кампуса, пудель.
Щеки Маркуса вспыхивают насыщенным красным цветом, а глаза темнеют от ярости.
— Мы — “Бульдоги”.
— Ты — ничтожество. — Люк, в защищающем жесте, обнимает меня рукой и притягивает к себе.
Когда Финн подходит ближе, скрестив руки на груди, Маркус отступает.