Ему не повезло. Келп доплыл почти до самого берега и увидел рельсы, показавшиеся на дне, поднимавшемся из черной воды. Но Джона так и не встретил. Очутившись по грудь в воде, Келп встал на железнодорожную насыпь, высунул из-под воды голову и отважился мигнуть фонарем в сторону густого кустарника на берегу.
- Джон! - чуть слышно позвал он.
Нет ответа. Впрочем, если учесть, как медленно должен был двигаться Джон по сравнению с Келпом, стремительно рассекавшим воду, становилось ясно, что он не мог уйти так далеко. Значит, Даг перехватил его на другой стороне.
Нет. Даг уже поджидал его у лодки, высунув голову из воды. Он был один. Келп вынырнул рядом с ним, и Даг спросил:
- Ну?
- Ч-черт, - пробормотал Келп.
Мэй открыла глаза, недоумевающе уставилась на серый прямоугольник в непривычном месте и услышала, как шумит унитаз. Чтоб он провалился! И откуда взялось это окно?
Пошарив по постели, она внезапно осознала, что лежит в кровати одна, и вспомнила, где она сейчас (вот почему окно находится здесь, а не там, где ему надлежит быть!). Наконец она поняла, что сквозь окно доносится шум дождя. Несчастные ребята, они сидят у водохранилища и, верно, промокли до костей.
Даг и Энди промокнут в любом случае, но остальные... Мэй приподнялась, чтобы узнать, который час и что ее разбудило. Дурной сон? Воспоминание о Джоне? Какой-то звук? Вернулись ли ребята домой? Удалось ли им достать деньги? Сколько теперь времени?
03.24.
Мэй прислушалась, однако за шумом дождя ничего не было слышно. Ребята уже должны были вернуться. Или вернутся в ближайшее время.
Как бы то ни было, заснуть она больше не могла. Выбравшись из постели, Мэй отыскала в темноте рубашку, оделась и вышла в коридор, едва освещенный лампочкой ночника, воткнутого в розетку у самой лестницы на уровне колена. Мэй посмотрела вверх, но там царила кромешная темнота. Она уже собиралась вернуться в спальню, когда ее внимание привлек свет, пробивавшийся из-под двери комнаты Уолли.
Неужели он так и не ложился? Мэй пересекла холл и тихонько постучалась в дверь.
- Уолли! Ты спишь?
Из комнаты донеслись шуршание и скрип. Затем дверь распахнулась, и на пороге показался Уолли, низенький, кругленький и мокрый, как всегда, но вдобавок еще и полностью одетый. Похлопав влажными глазами, он спросил:
- Что? Уже приехали?
- Нет. Я только что проснулась, и мне захотелось выпить стакан теплого молока. Ты будешь?
Уолли улыбнулся.
- Черт побери! Теплое молоко... напоминает мне... - Он смущенно огляделся. - ...напоминает мне вот этот самый дом, - наконец решился Уолли. - Да, конечно. Я тоже хочу теплого молока. Спасибо, мисс Мэй. Я только выключу компьютер и тут же приду.
"Он проводит за компьютером слишком много времени, - подумала Мэй, спускаясь по лестнице и включая по пути свет. - Впрочем, это увлечение ничем не хуже других. Так, - одернула она себя. - Что я ему - мать родная?"
Это дом виноват. Он заставляет нас меняться. Скоро мы начнем посылать друг другу поздравительные открытки.
Прежде чем подогреть молоко, Мэй открыла дверь, ведущую на задний дворик, и выглянула наружу. Неумолимые струи ливня при полном безветрии отвесно вонзались в землю. "Такой дождь может идти несколько дней кряду, подумала Мэй. - Бедные парни. Надеюсь, у них там все в порядке".
На столе дымились две чашки теплого молока, когда в кухню вошел Уолли, блистая влажной улыбкой в свете люминесцентных ламп.
- Это так любезно с вашей стороны, мисс Мэй, - сказал он, усаживаясь напротив и беря кружку обеими руками. - Я вот думал, как это прекрасно, когда люди живут вместе, почти как одна семья.
- Я тоже об этом думала, - призналась Мэй.
- Я буду очень скучать, когда все это кончится, - сказал Уолли.
Вместо ответа Мэй пригубила молоко. Несколько минут они с Уолли провели в дружеском, хотя и не семейном, молчании, пока на кухне не появилась мамуля Стэна в серых пушистых шлепанцах, поношенной рубашке и с зелеными папильотками в волосах. Она сердито прищурилась от света и сказала:
- А я думала, они уже вернулись.
- Пока нет, - ответила Мэй.
- Мы сидим и ждем их, - произнес Уолли, сияя блаженной улыбкой. - Сидим и пьем теплое молоко.
- Вот как.
- Могу и вам согреть, если желаете, - сказала Мэй.
- Чего добру зря пропадать? - отозвалась мамуля и, подойдя к холодильнику, достала из него банку пива, вскрыла ее и сделала большой глоток. Потом вытерла губы рукавом рубашки, повернулась к столу и сказала: Дождь идет.
- Надеюсь, все будет нормально, - ответила Мэй.
- От дождя еще никто не умер, - сказала мамуля. - Немножко воды никогда не помешает. - Она уселась за стол и добавила: - Посижу-ка я с вами, подожду ребят.
Мэй наблюдала за Уолли, который смотрел на мамулю, допивающую пиво. Мэй видела, что Уолли счастлив, что он любит их обеих - женщину, напоившую его теплым молоком, и старенькую тетушку (именно такую роль предназначал Уолли мамуле Стэна) с ее пивом. "Если только он скажет "как семья", - пообещала себе Мэй, - я тут же плесну в молоко виски. И как можно больше!"
Но Уолли промолчал.
- Терпеть не могу дождь, - сказал Тайни.
- Дождь помогает скрыть следы, - отозвался Том.
- Какие следы? - спросил Тайни, вытирая намокшие брови.
- Следы, по которым за тобой идут собаки.
У Тайни возникло непреодолимое желание взяться за что-нибудь руками и крепко сжать пальцы.
- Что-то запаздывают ребята, - пробормотал он.
- ...э!..
Тайни нахмурился, и вода ручьями хлынула ему на лицо.
- Ты что-нибудь слышал? - спросил он, вытирая влагу.
- Мотор, что ли? Нет, не слышал.
- Не мотор, - сказал Тайни. - Что-то вроде голоса.
- ...э-э!..
- Ты не сможешь услышать голоса, - заметил Том. - В такой дождь...
- Заткнись! - велел Тайни.
- Что это было?
Тайни пребывал в скверном расположении духа.
- Земля очень сырая, Том, - сказал он. - Может быть, мне усесться на тебя?
- У нас у всех нервы на пределе, - примирительно заметил Том.
- Посиди тихо, а я прислушаюсь, может, голос раздастся, - велел Тайни.
- Тоже мне, Пенелопа, - вполголоса пробормотал Том, но все же умолк. Тайни прислушался, но голос не раздавался.