— Сейчас мы его включим. — Коротышка улыбнулся, протягивая маленькую руку. Раздался тихий щелчок, и безжизненно-серая поверхность экрана вдруг сменилась пугающей бездонной чернотой. Пальцы коротышки коснулись клавиш, и по черному фону побежали зеленые буквы.
— Прошу вас! — воскликнула Миртл, простирая к нему руку. — Вы не должны...
Коротышка повернулся к девушке, радостно улыбаясь, и она увидела, какое у него доброе и вовсе не опасное, почти блаженное лицо.
— Все в порядке, уверяю вас, — сказал он. — Не нужно бояться компьютеров.
Возникшее было ощущение симпатии исчезло без следа.
— А я и не боюсь, — сказала Миртл, оскорбленная тем, что ее заподозрили в первобытном невежестве. Она не имела дела с компьютерами, но это еще на значит, что она их боится. Просто не было такой необходимости, и все тут.
Однако коротышка воспринимал происходящее по-своему. Покачав головой и печально улыбнувшись своим невероятно широким ртом, он заметил:
— Компьютер — прекрасный помощник, не более того. Он — такое же орудие, как, скажем, вот этот карандаш.
Миртл посмотрела на зажатый в ее пальцах карандаш, не усматривая ни малейшей связи между ним и машиной, к которой низенький посетитель, судя по всему, испытывал нежные чувства.
— Вам нельзя включать компьютер, — сказала она. — Только тем, у кого есть допуск... страховка... моя ответственность...
Коротышка продолжал улыбаться, явно пропустив ее слова мимо ушей.
— Давайте посмотрим, — предложил он, бросив на девушку пытливый взгляд, в котором, впрочем, не было ничего оскорбительного. — Компьютеры вас, похоже, не интересуют. Какой же вам открыть канал?
— Канал? — Это слово не говорило Миртл ровным счетом ничего.
— Около вашего дома растут замечательные цветы, — продолжал коротышка. Не успела Миртл отреагировать на его слова и спросить, откуда он знает о замечательных цветах, растущих возле ее дома, как коротышка добавил: — Давайте посмотрим, какими книгами по цветоводству располагают библиотеки штата.
— Но... — протянула Миртл, пытаясь уловить смысл его слов, — откуда вы знаете про мой дом?
— Глядите! — воскликнул он, указывая на экран жестом хлебосольного хозяина, приглашающего самого дорогого гостя принять участие в лучшей вечеринке года. — Готов поспорить, вы и понятия не имели о том, что здесь есть!
Миртл посмотрела на экран. Ей просто ничего другого не оставалось, хотя поначалу было нелегко разглядеть непривычно резкие контуры зеленых литер. Но вдруг все прояснилось, словно с ее глаз упала туманная пелена, и девушка замерла в изумлении. Садоводство, аранжировка цветов, фотоальбомы, история растений; названия сменяли друг друга, их было не меньше, чем травинок на весеннем лугу.
— Но... — запинаясь, пробормотала она, — ...у нас нет этих книг!
— Вы можете их получить! — ответил коротышка. — Видите? Вот этот символ показывает, в какой библиотеке системы находится та или иная книга, а вот этот код указывает, как послать запрос на компьютер в Олбани, чтобы одолжить книгу в той или иной библиотеке.
— Какая прелесть! — Миртл была потрясена этим волшебным ящиком, настоящим рогом изобилия. — Подождите! — спохватилась она. — Названия мелькают слишком быстро. Как я буду заказывать эти книги?
— Я научу вас. Это очень просто.
Последующие сорок минут утонули в океане сведений по технологии цветоводства. Под руководством маленького толстяка, который теперь представлялся ей эльфом из сказки, Миртл научилась управлять компьютером, задавать вопросы и отдавать команды — короче, пользоваться им, словно... словно карандашом! Какая изумительная вещь! Сколько труда она экономила! И как все это было неожиданно!
Сорок минут спустя коротышка спросил девушку, уверена ли она, что дальше справится сама, и в ответ услышал:
— Да, конечно! Как я вам благодарна! Я и понятия не имела об этих чудесах!
— Люди смотрят на компьютеры с опаской, — сказал коротышка. — И все потому, что всякий раз, когда человек хочет что-то сделать, ему говорят — сейчас нельзя, машина не работает. Но как только вы начинаете действовать сознательно, все становится очень просто. Карандаши ведь тоже порой ломаются, но это никого не пугает, и никто не относится к сломавшемуся карандашу с недоверием.
— Совершенно верно, — ответила Миртл, чувствуя расположение к своему новому знакомому и совсем не желая с ним спорить.
Внезапно коротышка оробел и, неуверенно улыбнувшись, отодвинулся от девушки.
— Мы с вами так долго беседуем, но до сих пор не представились друг другу. Меня зовут Уолли Нэрр.
Миртл так и не смогла объяснить то, что она сделала в следующую секунду. Может быть, причиной тому было имя, настойчиво звучавшее в ее сознании в последние дни. Может быть, она уже давно мечтала о том, чтобы в этом мире нашелся человек, который не думал бы о ней как о Миртл Стрит, проживающей на Миртл-стрит. Может быть, потому, что сейчас она знакомилась и называла свою фамилию в первый раз после того, как узнала настоящее имя своего отца. Какова бы ни была истинная причина, Миртл протянула руку и, пожав мягкую пухлую ладошку, сказала:
— Рада познакомиться. Миртл Джимсон.
Уолли расплылся в улыбке.
— Надеюсь, вы не откажетесь пообедать со мной, мисс Джимсон?
26
«Дочь главнокомандующего!»
НАЗНАЧЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ — БЫТЬ СПАСЕННОЙ
Уолли оттолкнулся от стола, и его кресло покатилось по исцарапанному полу. Прочтя ответ компьютера, Уолли почувствовал дрожь в руках. Отныне ему предстояло действовать в реальном измерении. В настоящей жизни.
Уолли глубоко вздохнул и изо всех сил сжал зубы. Итак, настоящая жизнь. Самая сложная игра.
27
В три часа утра на коротенькой Гэйнсвурт-стрит, что в самом центре мясных рядов Манхэттена, к югу от Четырнадцатой улицы на самом краю Уэст-Виллидж, работало лишь одно бистро «Флорент» — французский ресторанчик со старомодной, длиннющей, сверкающей сталью и хромом стойкой. Торец стойки обращен к улице, и вереница столиков уходит в глубь ресторана под ярко светящимися панелями, твердая поверхность которых отражает и разносит по помещению оживленные голоса посетителей. Расположенные вокруг бистро консервные заводики и оптовые базы закрыты, свет погашен, огромные грузовики-рефрижераторы стоят порожняком, металлические двери складов заперты, и только в ярком приветливом свете, струящемся из бистро, теснятся легковушки и лимузины, а сам ресторанчик забит веселыми смеющимися людьми, которым доставляет удовольствие бодрствовать именно сейчас. Непрерывно подъезжают и отъезжают такси, в одном из которых прибыли Келп и Дортмундер.
— Вам к ресторану? — спросил таксист, глядя на пассажиров в зеркальце, ибо куда еще ехать на Гэйнсвурт-стрит в три часа утра?
— Да, — ответил Дортмундер.
Стоянка напротив бистро была забита длинными лимузинами, в некоторых скучали шоферы, другие пустовали. Такси остановилось посреди вымощенной булыжником улицы, Дортмундер и Келп расплатились и направились к ресторану, лавируя между лимузинами. Но стоило такси скрыться за углом, они развернулись и пошли прочь от гостеприимно распахнутой двери, мимо пустых и темных мясных рядов.
— Который из них? — спросил Келп.
— Она лишь сказала, что в этом квартале, — ответил Дортмундер.
— О, я вижу, — сказал Келп, указывая вперед. — А ты?
— Нет, — ответил Дортмундер, вглядываясь в ночную темноту. — И что же ты видишь?
— Мне кажется, я вижу грузовик, стоящий впереди по ту сторону дороги. Вижу парня за рулем.
Дортмундер тоже увидел грузовик.
— Отлично, — сказал он.
Они ступили на мостовую, чтобы перейти дорогу, и Келп предложил:
— После разговора с Тайни можно было бы вернуться в ресторан и что-нибудь перехватить. Мне там понравилось.
— Перехватить? И чего бы ты хотел съесть в такое время суток?
— Спроси людей, что сидят в бистро, — сказал Келп. — Они что-то едят.