– Ты его ненавидишь? Своего отца? – спросил Ал, не особо отдавая отчет тому, о чем говорит.
– А ты своего? – вместо ответа, спросил Тони, а потом вновь сделался задумчивым. – Думаешь, то, чем он занимался, неправильно?
– Если ты про… – Ал вмиг вспылил, вспоминая свой разговор с Черным, но Тони его перебил.
– Нами, Ал. Мной и Максом.
Сколько же еще ему предстоит понять? Сколько еще этих моментов осознания, осознания того, что он слишком узко мыслит, что он полный дурак, раз не понимал этого раньше, ему предстоит?
Это было логично. Логично, что, если Карл взялся защищать Ала в Японии так как был нужен ему больше, сильнее, мог лучше его защитить, Мирон, в свою очередь, должен был защитить детей самого Карла, что на тот момент было проще, поэтому Ханс смог их оставить и передать другому.
Ал посмотрел на Тони. Чувствовал ли тот или Макс ту же ревность, чей укол испытал только что Ал? Судя по его срыву в автобусе несколько недель назад – да.
– Смотри, – окликнул его Тони, отвлекая от мыслей.
Он кивнул в противоположную сторону барной стойки, куда сейчас отошла Сью. Сначала Ал увидел лишь Элис, вышедшую из двери подсобки, через похожую он сам проникал в офисное здание, чтобы покинуть бар незамеченным. Сью направлялась именно к ней, и Ал даже подумал, что она пытается отвлечь мать от него с Тони, однако за Элис в помещение вышли еще двое. Лицо Шизуко закрывала маска, на лице отца нарисована задумчивость и усталость. Может, дело было в тусклом освящении, но Алу показалось, что отец выглядит не просто уставшим, а подавленным, потерянным. Однако этот вид потонул в его потрясении.
– А я ведь правда думал, что ты идешь сюда шпионить за отцом, – произнес Тони, покосившись на стол, за которым недавно сидел Ал. – Думаешь, Гор с ними?
– Нет, – тупо ответил Ал, но отчего-то был в этом уверен.
Осознание ударило по нему новой волной. Но теперь не звоном в ушах, а ослепительным спокойствием. Вспоминать надо было не слова Черного, который явно не знал всей истории, а человека, который до этого момента был лучшим информатором Ала – Шизуко.
В итоге все начинается с шантажа.
Черный с Линой тоже заметили подошедших, и первый тут же поднялся, явно собираясь уйти. Подумал ли он, что Ал его обманул, сказав, что отец не знал об их встрече и не подсылал сына, а может, решил перестраховаться, чтобы Мирон точно не заметил их вместе. Смысла в этом не было. Мирон Кольт вряд ли видел вокруг себя кого-то кроме Шизуко, идущего спереди. Но о чем они говорили?
Ал было сделал шаг в их сторону, но Тони дернул его за ворот толстовки.
– Ну уж нет, – прошептал он, оттаскивая Ала подальше за стойку и наблюдая, как эти двое под неодобрительным взглядом Элис покидают бар. – Я согласился отвести тебя сюда, надеясь самому что-нибудь подслушать, и чтобы ты не вляпался в неприятности. Если тебя опять заметят со мной…
– Ты мне не нянька, – кисло огрызнулся Ал, глядя в спину вышедшему в аркадный зал отцу.
– К сожалению, – Тони скривился, – мой отец именно так и считает. Что ж, пусть Макс нянчится с тобой. Мне это явно не нужно.
Ал промолчал, пропустив половину слов мимо ушей.
– А ты действительно ничего не знаешь, – протянул Тони, вмиг сделавшись снова спокойным и внимательным. – Не знаешь, что он тут делает? Договаривается насчет встречи с Гором, я думаю. В ноябре мой отец, да и твой тоже, встретятся с ним. Объясниться, зачем и один, и второй полезли не в свое дело к чужим детям, зачем Гор лезет к чужим детям. Это как тот официальный прием, который Гор пропустил потому, что был занят.
От услышанного в голове Ала тут же всплыло воспоминание. Они с Максом стоят в гостиной Белого домика, и Ханс говорит о восстановленном порядке. Теперь Ал понимал. Гор наверняка мог воспринять то, что Карл взялся защищать чужого ребенка, еще большей мотивацией устранить того, ради кого он взялся этого ребенка защищать – отца Ала. Но теперь, когда Гуру вернулся к своим детям, Мирон – к своему, Гор должен был сделать что-то, показаться, для этого теперь с ним и договариваются о встрече, но…
– Ты, – выдохнул Ал, поражаясь очередному осознанию и тому, что он дошел до него сам. – Гор говорил с тобой. Шизуко, Шпион говорил, что я ничего не стою, но дети Гуру… И если Гор лезет к кому-то…