Ал не ответил. Мысли разом покинули его голову, но через время язык заработал сам.
– Сегодня годовщина.
– Да, – согласился отец.
– Мы не поехали на кладбище.
– Да, – вздохнув, ответил отец. – Я думал, что из-за всего, что происходит, ты не захочешь…
– Ты ошибся, – твердо оборвал его Ал, а потом более смято и тускло ответил: – Я почти два года видел ее фотографию у бабушки, но кладбище это… – он сглотнул, – другое.
– Извини.
Рука отца соскользнула с его спины, и Ал тут же встал.
– Ты в душ?
Ал замялся, не оценив, что отец так быстро сделал вид, что они говорили о погоде, а потом подумал, что от него просто плохо пахнет.
– Нет, – бросил он рассеяно. – Уроки.
В подтверждение, он направился к столу, услышав за спиной тяжелый вздох.
– Не стоит, – мягко произнес отец.
Ал развернулся на пятках, вопросительно глянув на него.
– Думаю, – уклончиво начал тот, – в школу тебе пока лучше не ходить. До конца месяца где-то. И, Саш, помнишь, я спрашивал, согласился бы ты жить у Карла?
Он дал Алу секунду на ответ, но тот так и стоял с каменным лицом.
– Придется, Саш. Тебе лучше пока пожить у него. Не в Белом домике, то есть, не в том загородном, где проходил прием, у Хансов есть дом в центре города.
– Дома не безопасно? – спокойно спросил Ал.
Отец задумчиво вздохнул.
– Дело не в том, что в этом доме или в доме Хансов не безопасно. Просто я хочу, чтобы ты был под присмотром, – видя, что Ал молчит, он добавил: – Я буду часто заглядывать, да и с Максом и Тони тебе будет повеселее, пока в школу ходить не будешь.
– Как к дяде?
– Что?
– Ты будешь так же часто заглядывать ко мне, как когда я уехал к дяде Марку? Тогда ты тоже так говорил.
Отец посмотрел на него с неодобрительной снисходительностью.
– Ну все-таки, я буду не в другой стране, – заметил он. – И это всего лишь до конца месяца. Я отнесу справку от врача в школу, нагонишь все позже. Я не буду ругаться за оценки, я знаю, что ты умный. Даже пропустив так много, ты не завалишь.
– М-м, – только и ответил Ал. – Пойду-ка все-таки я в душ.
Отец так и сидел на кровати, не говоря ни слова, пока Ал не взял чистые вещи и не вышел из спальни первым. У него промелькнула мысль взбунтоваться, сказать, что он и так сидит под замком, сбежать обратно домой, когда его заберут, но желанием она не сопровождалась. Ал понимал, что спорить тут бесполезно.
Не геройствуй.
Возможно, он слишком устал, чтобы брыкаться и бороться, возможно, в нем заговорило благоразумие. Возможно, стоит поддаться и дать все сделать за него. Он понимал, что в доме Карла его запрут на все замки до этой чертовой встречи с Гором. Возможно, стоит поддаться той его части, которая желала покоя, которой не хотелось бороться за свою свободу или жизнь, а отдаться, не тем, кто пытается его спасти, а равнодушному ко всему течению. И это было плохо. Отец прав, если он не умный, то точно не дурак. И он понимал, что это плохо.
Он вышел из ванны, отец смотрел телевизор. Ал подошел к нему и присел с противоположной стороны дивана, откинулся на спинку, стараясь хоть немного расслабиться, но под обивку словно кто-то положил камни.
– Можно с тобой поговорить? – спросил он у отца.
– Давай.
– В общем, я хотел попросить помощи или… сказать… Можешь отвести меня к врачу?
– Зачем? – не понял отец.
– Мне плохо, – пожал плечами Ал. Сердце у него билось так, словно он пробежал километр. – Я не знаю, что еще делать в такой ситуации. Может, ты скажешь, что это ничего, что это не серьезно, раз у меня нож из спины не торчит или переломов нет, но мне больше не к кому пойти. И я все-таки понимаю, что постоянная бессонница, кошмары, трясущиеся руки, глаза – это не совсем нормально. Я боюсь громких звуков, яркого света, дергаюсь от любой неожиданности, не могу надеть два наушника сразу, сидеть спиной ко входу в комнату, не проверить несколько раз, заперта ли дверь. Не могу идти по улице, не думая о том, в какую сторону и к каким людям мне в случае чего бежать. Не могу сидеть на уроке, не думая о том, под какую парту прятаться, где ближайший выход, пожарная лестница или крыша. Я просил подключить нам Интернет не потому, что я ищу фильмы, а информацию о том, как выбраться из запертого дома, машины, правильно падать или прыгать со второго этажа, не ломая себе кости. Это типа паранойи, наверное. Прямо серьезной.