– Вау… – друг протянул это после довольно продолжительной паузы, во время которой Ал боялся проверять, не прервалась ли связь. – Знаешь, Ал, это похоже на то, о чем мы с тобой мечтали. Приключения.
– Юдзу, – шепнул Ал после такой же паузы. – Нет ничего хуже приключений.
Юдзуру не сказал «созвонимся еще», когда прощался. Ал тоже. Может, всегда первым это говорил именно Ал, но заметил эту зияющую пустоту от этих слов он только сейчас. Настолько, что он не мог пошевелить и мускулом, так и сидел с молчащей трубкой в руках.
– Ты не говорил ему правду?
Этот голос уже звучал не из трубки, а в комнате. И говорил не Юдзу, а папа.
– Какую? – Ал поднял взгляд. Потекли слезы. – Что меня может убить злой дядя с пистолетом? Нет. Пусть лучше думает… что мне эта дружба была не так важна, как ему.
Он всхлипнул, а потом затих, снова уставившись в одну точку. Потом заставил себя пойти собирать вещи.
***
Третья, седьмая, пятнадцатая. Эти ступени Ал перепрыгивал уже автоматически, они скрипели. Шумела, мигая при включении, крайняя к фасадному окну на втором этаже лампа. Шумел котел в кладовой при включении горячей воды. Шуршал ковер, тянувшийся вдоль коридора, когда при неаккуратном шаге на нем образовывалась очередная складка. Ал скользил по дому, как призрак, словно становясь его частью, словно зная его лучше его жителей. По крайней мере, временных.
Сейчас в доме шумели две вещи – кухня и тихие звуки клавиш синтезатора. Гремевшие с особым ожесточением кастрюли говорили о том, что ужином орудует Бэн. Ал не переставал этому поражаться. Он не был сильно удивлен, когда заметил, что кроме незнакомых мужчин и женщин, временами заглядывающих в дом, чтобы переговорить с Карлом, чаще всего он видел троих из его подчиненных – Бронну, Бэна и Мэрилин. Они, похоже, были не просто приближенными, но некими подобиями друзей старшего Ханса, да и его детей тоже. Бронна так точно, она почти сама жила в доме, и пусть и говорила, что не кухарка, и что она не обязана готовить из-за того, что женщина, часто соревновалась с Бэном в звании худшего повара. Тот заглядывал через день-два, причем не только по работе, а вот ночевал редко. Однако никогда не отказывал в помощи, как по дому, где его крупное телосложение не редко пригождалось, так и в готовке. Пару раз Ал видел и Джека, Бэн не уставал звать его в гости, но тот, по всей видимости, был одиночкой. Мэрилин заходила только по работе, редко оставалась на ужин и по большей части молчала.
Ал попытался заговорить с ней лишь один раз, когда спросил про Клиффорда. Получив суховатый ответ о том, что все еще восстанавливается и живет в их съемной квартире, разговаривать с Мэрилин больше не пытался. Позже он получил объяснения от Бэна о том, что у Клиффорда с Мэрилин в последнее время не клеилось. Он жаждал свободы, она – безопасности. И все же сомнений в том, что они не разойдутся не было. А спустя несколько дней к дому подъехала яркая красная машина, а в высокую деревянную дверь просунулась рыжая макушка. Еще завидев автомобиль, Ал не удержался и бросился вниз по лестнице, замер в ожидании, пока Клиффорд переговорит с Карлом, а потом испугался, когда тот вышел из кабинета Ханса и заметил его на лестнице. Зря, Клиффорд единственный за последнее время поинтересовался, как у него дела, поругал зануду Бронну и пристрастие Тони включать музыку в комнате на весь второй этаж, пока его отца нет дома.
Мирон тоже был, заглядывал и интересовался, как у сына дела, ужинал, ночевал. В целом он вел себя так же, как дома, уходил так же часто, мало что рассказывал, а свободный вечер выделял исключительно на сон или на разговор с Карлом, запершись у того в кабинете, но всегда говорил с Алом перед сном и звал посмотреть телевизор или поесть сладостей. Но пусть все было, как обычно, Ал все равно иногда удивлялся, когда отец спрашивал, что он ел на ужин. Мирон был слишком похож на просто приходящих и уходящих работников Карла. Да и тот сам был на них похож.
Старший Ханс бывал в доме дольше всех, но по-настоящему был меньше всех. Почти каждую свободную минуту проводил в кабинете, ел часто там же. Он тоже мог спросить, как дела. Мало, неуместно, но и к своим сыновьям он относился так же, так что Ал даже мог выделить себя на фоне остальных не членов его семьи. Однако самыми естественными казались те пара разговоров с Клиффордом, когда он все же заходил.