От мыслей Ала оторвало еще одно хлопанье входной двери, и он мигом вскочил с кровати, выбежав в коридор. Однако и Тони, и Макс, тоже высунули головы из спален. Только вот не из интереса, а из-за громогласного призыва Бэна спускаться на ужин. Новоприбывшим оказался отец. Поздравляемый Бэном в том, что успел как раз вовремя, Мирон снял куртку, поцеловал сына в макушку, поприветствовал и близнецов и нырнул в кабинет к Карлу для быстрого разговора, пока остальные накрывали на стол. Разговор действительно выдался коротким, а после ужина отец разлегся на диване в просторной гостиной перед телевизором, что означало, что на ночь он останется здесь. А значит, Алу тоже было пора ложиться.
Он не доверял своему организму. Он постоянно хотел спать, а если будет лежать ночью, стараясь прислушаться к тому, когда короткий разговор превратиться в длинный, точно уснет. Единственное, что в его организме стало точным – это рефлекс просыпаться от каждого шороха. Если он поставит будильник на время, когда его звучание еще не будет казаться громким в заснувшем доме, сможет продержаться.
Страх не проснуться заставил просыпаться постоянно. Ему начали снится кошмары, один за другим, как маленькие эпизоды, после которых он подскакивал и лихорадочно проверял время. Беспокоиться было не о чем, измучавшись, Ал встал с кровати еще до того, как прозвонил будильник, и вышел в коридор. В доме было тихо настолько, что Ал смог услышать тиканье напольных часов в комнате в конце коридора. На первом этаже было так же, никого из взрослых тоже не было слышно. Искать их Ал не пошел, вместо этого предпринял жалкую попытку дернуть за ручку входной двери и с огромным удивлением обнаружил, что она заперта лишь на внутренний замок. Обычно и главная, и задняя двери были закрыты на ключ, которого у Ала, конечно же, не было.
Он с огромным облегчением воспользовался возможностью побыть на свободе. Он был одет слишком легко для середины ноября, даже Калифорнийского, но наплевав на то, что может заболеть, ускорился и перешел на бег. Странно, подумал Ал, он ненавидит много двигаться. Наделив свою прогулку целью и купив бутылку сока в ближайшем магазине, он поспешил обратно, пусть уже пешком из-за усталости. Было бы глупо пропустить весь свой план из-за минутной слабости.
Его исчезновение не осталось незамеченным. На входе в гостиную в конце коридора виднелась фигура отца.
– Ты где был?
– В магазине, – тут же оскалился Ал, пока отец выходил на свет. – Не моя вина, что Бэн забыл запереть дверь, когда уходил.
– Я знаю, – как-то удивленно ответил отец, и Ал тут же сдулся.
В гостиной не работал телевизор и было тихо, но свет горел, и Ал разглядел спину дяди Карла за столом.
– Пойдешь спать? – после паузы спросил отец.
– Да, – промямлил Ал и уже на лестнице бросил: – Спокойной ночи.
Он чувствовал себя странно. Странно оттого, что остальные показались странными. И отец, и молчавшая спина Карла. Но это лишь означало, что он оказался прав.
В коридоре второго этажа он встретился с Тони, выходившим из комнаты.
– Спокойной ночи, – произнес он и вошел в соседнюю дверь. Ал осознал, что это был Макс, возвращающийся к себе из комнаты брата, скорее инстинктивно.
– Спокойной ночи.
Странно.
Но больше в доме никто не ходил. В общей ванной близнецов дважды включалась вода, судя по шагам, Карл вернулся в свой кабинет, и с большим трудом Ал смог различить голоса заработавшего телевизора. Но дальше тишина. Сколько бы он не прислушивался, было тихо, телевизор уже скорее был звуковой галлюцинацией, чем настоящим шумом, даже котел в комнате под ним не булькал. Вскоре Алу стал слышаться не только телевизор, но и скрипы половиц, дребезжание мигающей лампы, ветер за окном. Однако стоило ему поменять положение, зажать уши, а потом убрать руки, звуки исчезали, стоило посмотреть в окно, он не вдел ни одного шатающегося дерева.
Все прекратилось в один момент, когда между часом ночи и двумя скрипнули три ступени лестницы: третья, седьмая и пятнадцатая. А потом еще раз. Двое поднялись на второй этаж. Алу вдруг стало страшно, он зарылся в одеяло и на всякий случай притворился спящим, но тихие, едва различимые шаги проплыли мимо его спальни. После тихого щелканья замка комнаты в конце коридора, Ал смотрел на часы на телефоне ровно шесть раз, перед тем как встать и, задержав дыхание, выйти в коридор. Двигаясь на носках по стенке, где доски прогибались под босыми ногами меньше всего, Ал боялся, что его выдаст собственное сердце, громыхавшее куда слышнее скрипевшего пола и сбитого дыхания, оно мешало слушать. Однако на пути в библиотеку его никто не остановил.