Сначала он мучился от того, что ничего не ощущал, потом от того, что от резкого прилива алкоголя, который он пихал в себя так, словно соревновался с кем-то, кто больше сопьется, у него заболела голова. Однако радио не выключил. Музыка била по ушам, и наконец, ему стало приятнее. Бросив равнодушный взгляд на явно дремавшего Бэна, он и сам зевнул и подумал, что сейчас может убежать. Но ему было так тепло и хорошо, он даже улыбнулся, а потом снова потянулся за бутылкой.
Внутри оставалась всего четверть, когда до Ала донесся голос:
– Что ты делаешь?
Кажется, кто-то был действительно удивлен. И это само было удивительно, ведь этот кто-то не поразился даже, когда его дети подрались, и когда накурились – тоже.
Ал, словно в тумане наблюдал, как Карл подходит к столу и хватает бутылку джина, потом медленно ставит назад, убавляет музыку. Ал заметил, как Бэн в немом вопросительном жесте встал со своего поста, но Карл махнул ему рукой, чтобы он оставался на улице. Ал перекинул голову через подлокотник кресла, на котором валялся, и вверх ногами посмотрел в коридор, из которого пришел Карл, но никого больше не увидел. Он чувствовал, как Ханс смотрит на него, но все равно взял в руки бутылку и сделал еще несколько глотков.
– Пьешь, даже несмотря на то, что я прямо перед тобой? – спросил Карл.
– А что? – поднял взгляд Ал. – Я уже спалился. Не ожидал такого от меня? Я тебя разочаровал?
Карл молча взирал на него сверху вниз, либо думая о чем-то, либо все еще пребывая в шоке, сейчас Ал не различал.
– Мне начхать, – ответил парень сам себе. – Я привык.
Бутылку из рук он так и не выпустил, поэтому сделал еще одну попытку осушить ее до конца.
– Зачем? – спросил Карл.
Ал усмехнулся. Он уже отвечал на этот вопрос.
– Если ты хотел поговорить, узнать, где мы, мог хотя бы позвонить.
– Да мне как-то наплевать уже, – мягко улыбнулся Ал. – Хватит. Мир на вас не крутится, не все пытаются привлечь к себе внимание.
– Как скажешь. – Ал хмыкнул, прижимаясь губами к прохладному мокрому горлышку бутылки. – Тогда зачем?
Карл протянул руку и забрал джин. Ал не сопротивлялся, лениво поведя опустевшей рукой и бессильно сбросив ее с кресла.
– Мне так проще, – но теперь он решил, что нужно прояснить и постучал по виску: – Голова такая полная, словно вот-вот взорвется, а… а там пусто. Надо что-то сделать, руки чешутся.
Он с удивлением обнаружил, что руки действительно чешутся, поэтому начал скрести ногтями запястья.
– Полная. Она болит? – уточнил Карл. – И пить это дерьмо проще, чем терпеть свою же голову?
Ответ для него явно был очевиден, а для Ала противоположен.
– Это дерьмо, – он кивнул на пустую бутылку в руках Карла, – такое же, как то, что я слушаю. А ты меня нет. Я не говорил про то, что голова болит.
– Дерьмо, которое ты слушаешь? – уточнил Карл и перевел взгляд на все еще кричащее радио.
Ал окинул его скептическим взглядом. Он издевался или решил вести какую-то словесную игру? Или не хотел говорить серьезно с кем-то настолько пьяным.
– Нет, – любезно протянул Ал, чувствуя, как рот растягивается в улыбке. – То дерьмо, что говорят. Пора нам заткнуться, не так ли?
И он выкрутил громкость на полную.
Биты начали бить по груди, но дискомфорта Ал не испытывал, наоборот, был готов расслабиться и уже закрыл глаза, как Карл схватил его за ворот кофты, рывком поднял на ноги и потащил за собой. Ал безвольной тряпочкой волочился следом в угол гостиной, где стоял из белого резного дерева косметический стол с трельяжем. Карл наклонил ему голову, чтобы Ал видел себя, и тот выставил вперед руки, схватившись за столешницу, чтобы не упасть.
– Так проще, да? – спросил Карл, тоже наклоняясь.
Ал медленно поднял руку, провел ногтями по щеке. На лицо снова натянулась улыбка, только теперь Алу смешно не было.
– Да ладно, – протянул он. – Все равно на улицу не выхожу. Никто меня и не видит.