Он оказался в кромешной темноте, зато голос отца теперь доносился куда отчетливее. И стоило глазам привыкнуть, Ал тут же понял, почему. Стена, за которой слышались звуки, была не сплошной, как та, которую только что открыл Ал, а из тех же деревянных панелей. Только вот ниши между ними оказались не полностью закрытыми, они были сделаны из какого-то полупрозрачного материала, словно из мелкой-мелкой решетки. И Ал смог увидеть спину отца, за которым стояли два человека.
– … я тебе не доверяю, если можно так выразится, – говорил Мирон. –Даммер, конечно, тоже скользкий тип, но его здесь нет, поэтому ты один из первых, к кому у меня заранее возникают вопросы.
– Тебе стоит задать их Гору, – отозвался кто-то из дальнего конца комнаты.
Ал не видел его, но его больше волновал не собеседник, а те, что стояли за спиной отца. Мирон не мог не знать, что они там находятся, так почему он позволяет себе стоять спиной к врагу? У них наверняка были пистолеты. По правилам не заряженные, но как можно было доверять неизвестным?
– Я слушаю его указания, так что, если он не прикажет навредить твоему мальчику… – продолжал собеседник Мирона.
Ал продолжал приглядываться к типам, стоящим за спиной отца, и действительно смог разглядеть что-то блестящее в их руках.
– Твои садистские наклонности приказами Гора не отменяются, – ответил Мирон. – Так что, если ты решишь, что Гор одобрит твои эксперименты, учти, что Гуру будет против всегда. Врача можно заменить, а вот ребенка – нет.
Его собеседник хмыкнул.
Ал передвинулся в сторону, чтобы убедиться, что в руках второго, того, что стоял дальше от него, тоже есть пистолет, двигаясь при этом на ощупь по стене, и замер. Сначала он услышал шорох справа; потом понял, что его пальцы ухватились за выступ не вертикального бруска, а угла; что тайный коридор опоясывает комнату, где стоял отец, как минимум с двух сторон; и куда делся тот тип, которого Ал увидел еще в коридоре. Он замер, тихо убирая руку от угла, а второй достал пистолет из ремня, ожидая, что тип, что следит за отцом из укрытия, услышит его. Белая ткань беззвучно стекла по руке, падая вниз, а затем пистолет щелкнул. Но не Ала.
Он не мог больше ждать, натянутые нервы выстрелили, словно рогатка, словно он находился в свободном падении все это время, и наконец, раскрыл парашют. Ал всем телом навалился на брусья, но те не поддались. Шум из-за угла оповестил, что тому, кто тоже прятался за стенкой в том, чтобы выбраться из-за нее, повезло больше, чем Алу. Парень отпрыгнул в сторону и снова навалился на стену. Раздался выстрел. Стена поддалась, и он ввалился в комнату. Пистолеты были у всех четырех. У отца – нацеленный на лежащего на полу человека в лужи крови, чья рука медленно тянулась к лицу, скрывшемуся в проходе с противоположной стороны комнаты. У незнакомца из стены – нацеленный на отца. У одного из тех, что стояли за спиной – опущенный в пол. У второго – нацеленный на Ала.
Первый выстрел пришелся именно в него. Ал моргнул, когда вместо незнакомого лица мелькнуло что-то красное и белое, а потом вмиг пропало, упав вниз. Второй выстрел пришелся во второго. У него кровь выступила лишь в одном крошечном кусочке ткани кофты, куда прошла пуля. Совсем не как от ножевого. Третий пришелся в пистолет человека из стены. Или руку. Он выронил оружие и зашипел. Потом висок его потемнел, глаза расширились, и он упал. Ал отвел глаза от стены, где секунду назад была его голова, а теперь – что-то неприятное. Только сейчас почувствовалась обжигающая ледяную кожу лица кровь. Чужая кровь.
– Саша!
Голос отца он услышал не сразу, а различить, какие чувства в нем звучали, не смог бы и подавно, не мог даже понять, громко тот произносил его имя или тихо.
– Саша. Все.
Руки безвольно висели вдоль туловища, он их не чувствовал. Но мышцы словно заклинило, он не мог отпустить пистолет, отцу пришлось силой разгибать его пальцы, и Ал не понимал, чьи руки тряслись сильнее. Потом он видел только куртку отца перед глазами.
– Все.
Глава 25
Он очнулся, лишь переступив порог незнакомой квартиры. Воспоминание о том, как его вели вниз по лестнице или несли на руках, потому что ноги словно парализовало, вроде бы было, но могло быть лишь наваждением, чем-то логичным, объясняющим, как он попал сюда. Он не мог терять такую тонкую, но нужную связь с реальностью, единственную, что у него оставалась. Он помнил несколько пар ног на фоне асфальта, одна постоянно была рядом, другие подходили и отходили, с еще одной они сели в машину. Отъезжая, он успел увидеть только столпотворение у соседнего здания, где должен был быть отель. Полиция, прохожие, скорая, черный пакет.