Тогда появилось тянущее назойливое желание. Он не даст себя накачать какой-нибудь дрянью, как бы плохо ему не было. По крайней мере, когда тебе плохо, ты еще человек.
После ухода отца, он сам дошел до своей палаты, не став дожидаться сопровождения Голди. Он подумал, что она разговаривает с отцом, но тут почти одновременно в коридоре открылось сразу несколько дверей, и из них начали выходить дети. Кто-то был постарше Ала, кто-то, наоборот, но ненамного, вряд ли тут были ребята младше двенадцати. Их было немного, но предостаточно, чтобы скривиться. Кто-то смотрел в пустоту раскосыми глазами, их сопровождали санитары в белой одежде, кто-то смотрел вперед твердым, но хмурым или тусклым взглядом. Но все выглядели болезненно. Бледные, даже те, у кого была темная кожа, с кругами под глазами. Ал понимал, что выглядит не лучше, пусть в зеркало не смотрел уже несколько дней, но ему вдруг резко показалось, что ему среди них не место, что он другой. По крайней мере, он шел в другую сторону. Чем начал привлекать внимание.
Санитары сопровождали его взглядами, но ничего не говорили, не отстраняясь от подопечных, кто-то из ребят бросал равнодушные взгляды, кто-то – заинтересованные. Одна девочка, явно старше на несколько лет, сделала вид, что случайно задела Ала длинными кудрями. Наконец, проскользнув мимо потока, он устремил взгляд в коридор, боясь, что со всеми позовут и его, но обратился к нему не врач.
– Где Золотце?
– М?
Ал повернулся и встретился глазами со слишком близко подошедшим парнем с короткими отростками ярких волос. Длина была едва не под машинку, но он решил покрасить их в ярко-малиновый. Внимание привлекало, но для Ала они лишь послужили полной противоположностью его собственных, с почти смывшейся краской, щекотавших подбородок. Но у парня перед ним тусклые были не волосы, а глаза. Карие, но словно присыпанные пеплом. Ал сделал шаг назад и уперся спиной в дверь.
– Голди? – переспросил Ал, сообразив, что от него ждут ответа. А затем молча указал на конец коридора. – Там где-то.
Парень улыбнулся.
– Значит, успею на перекур.
Он зачем-то подмигнул Алу и завернул обратно за угол, где видимо располагалась его палата. Ал поздно сообразил, что ему интересно, буквально ли тот сказал про «перекур», но потом понял, что интересоваться сигаретами в коридоре больницы не стоит, поэтому спросил:
– А куда все уходят?
Красная голова показалась из-за угла.
– Ты новенький? – он снова улыбнулся. – Тогда еще увидимся. На групповой терапии.
Ал спрятался у себя в палате, боясь, что его тоже заберут со всеми больными, но в этот день этого не случилось. Случилось во вторник.
В этот раз Голди сразу сопровождала всех детей в комнату в той светлой части коридора, до куда Ал раньше не доходил, поворачивая на лестнице. На деле она оказалась не такой уж светлой, просто больше похожей на коридор психушки, а не коридор обычной больницы. А вот комната групповой терапии оказалась походившей не детский сад.
Стены просторного квадратного помещения были разукрашены в цветные пастельные полоски, тянувшиеся по всему периметру. По стенам стояли белые комоды и узенькие письменные столы. В самом центре кругом были раскиданы бежевые кресло-мешки. К удивлению Ала, вместо его психолога Кэрри, в комнату прошла сама Голди и уселась в один из мешков, глупо поджав ноги, когда он поглотил ее заднюю часть. Ал сел сбоку, и видел ее спокойное, слегка равнодушное лицо в три-четверти. Это было бы комфортным местом, если бы справа не уселась девушка с длинными кудрями, слева – один из младших мальчиков, пускавших слюни, напротив – тот рыжий парень, снова подмигнувший ему, а справа от того – один из старших парней, смотревший на Ала исподлобья.
Однако не все дети заняли места на мешках. Девочка лет двенадцати прошла дальше в комнату и села около мягкого коврика, как для младенцев, одна из старших девушек уместилась за письменным столом, и стала мять в руках белый лист картона, лежавший на нем. Голди тем временем начала спрашивать, что нового произошло у ребят. Ал сразу же заскучал, когда мальчик слева от него начал мямлить что-то себе под нос, Голди не выглядела заинтересованной, но слушала очень внимательно, иногда кивая.
Однако потом внимание на себя обратила девушка справа. Ал заметил, как она высокомерно вздернула нос, явно собираясь что-то сказать, но не решаясь. Открыла рот она, только когда Голди повернула голову к ней.