– Каким парням? – Ал сдержал зевок, чувствуя скорее раздражение, чем интерес.
– Тебя за забором ждут, – кратко ответила Оливия, явно показывая, что дальше размусоливать не намерена.
– Молодые или старые?
– А ты общаешься с пенсионерами? – воскликнула она и подскочила с его койки.
– Ладно, ладно, – Ал поднял ладони и потер переносицу. – Так, что за услуга?
Оливия тут же оживилась.
– Достанешь мне сигареты?
Ал открыл рот и чуть было не ляпнул, что она может попросить у Иссы. Но ни говорить, ни доставать заначку соседа не стал. Пусть Оливия первой выполнит свою часть этой странной сделки. По крайней мере, это позволит от нее избавиться и сделать реальность снова привычно-скучной.
Но такого плана не было ни у Оливии, ни у гостей Ала, о которых тот даже не подумал, пока шел на улицу во время законной прогулки по территории больницы под присмотром, что было глупо – доверять девчонке с явными психическими заболеваниями и идти не понятно к кому, учитывая послужной список знакомых Ала. Апатия и равнодушие ко всему позволяло ему не испытывать страх и букет других негативных эмоций, но лишало нужных рефлексов и интуиции.
– Не забудь, – напомнила о себе Оливия, когда они прошли мимо Милларда, тайком скользнув за угол здания, где Ал тут же заметил своих посетителей. – Пусть они сходят в табачку, если совершеннолетние.
Ал ее не слушал. Он шел к двум одинаковым фигурам, чьи обладатели еще не достигли совершеннолетия, и думал о том, как от них отделаться. Если погасший на время свет сошелся на собственном благополучии, куда обязательно был вхож отец, куда со скрипом, но не должен был входить Карл, на этих двоих не осталось места. Поэтому Ал не должен с ними разговаривать. Не должен разрушать легенду о том, что он уже не помнит всех, кого успел повстречать в худшие дни, кого его разум должен был вытеснить, чтобы не сломаться. Чтобы его оставили в покое.
Первым в тройном молчании сдался Макс.
– Привет.
– Привет, – поздоровался Ал в ответ. Тони ограничился кивком.
Странно было видеть их. Даже не столько в этом месте, сколько за решетчатым забором. Ал поднял взгляд на серое, но освещаемое солнцем небо. Что бы не говорили ему медработники о том, что детям здесь всего лишь хотят помочь, острые штыри наверху забора не выглядели как свидетели этого.
– Я, мы, – поправился Макс, скользнув взглядом по брату, – подумали, что стоит тебя навестить. Как ты себя чувствуешь?
«Чувствую». Что-то. А это уже что-то.
– Лучше, – ответил Ал. Макс не выглядел слишком обеспокоенным или сочувствующим, но и полностью безразличным тоже. Но его эмоции отличались от тех, что слабо отражались на лице брата.
– Лучше? – переспросил Тони. – Так ты благодаришь судьбу за то, что ты выжил или проклинаешь?
– Это была не судьба, – спокойно ответил Ал.
– Знаю.
Несколько секунд молчания не обернулись ни для кого чем-то неловким, но первым прервал его снова Макс.
– Так ты вернешься? Когда поправишься.
– Вернусь? – уточнил Ал, проклиная судьбу за то, что к самому нежеланному вопросу они подобрались так быстро.
– Ну ты же не собираешься сидеть здесь вечность, – Макс бросил неприятный взгляд за его спину и лаконично заметил: – Ты тут как птица в клетке.
– Зато нет места, чтобы влипнуть в неприятности, – пробормотал Тони.
– Есть, – возразил Ал. – Гор пришел ко мне еще до того, как я вышел из комы.
Макс поморщился. Не то от привкуса смерти, тянущегося от состояния комы, не то от упоминания Гора.
– Не бросался бы ты именами, – пробормотал он.
– Он не тронул тебя, потому что ты его заинтересовал, – невзначай бросил Тони, не обратив на брата внимания.
Интересно. Ал разговаривал об этом не с первым человеком, и каждый выдавал свою версию. Но результат был один – подаренная передышка от врага. Осталось добиться ее от друга.
Ал не собирался спрашивать о том, что происходит, чтобы не давать повод напоминать себе о чем-то, но кое о ком не вспомнить не мог.
– Как Мэрилин?
Близнецы как по команде сначала посмотрели друг на друга, а потом повернули головы по направлению к дороге за спиной. Ал только теперь заметил фигуру, наблюдавшую за ними. Мотоциклистский шлем закрывал ее лицо, но невысокий рост и пшеничные пряди, торчащие из-под него, выдавали Мэрилин. Заметив, направленные на нее взгляды, она тут же стянула с головы шлем, отлипла от кожаного сидения мотоцикла и направилась к ним. Ал не успел испугаться, как понял, что смирился.