Ответом ей стал лишь донесшийся с койки шорох и приглушенный вздох.
Неожиданно Сара почувствовала, что ей не хватает Фреда Барксдейла. В обычной ситуации она тут же отбросила бы подобную мысль как проявление сентиментальности или слабости, но не сейчас. Фредди наверняка нашел бы слова, чтобы поддержать ее.
Когда она только начинала работать в Утопии, она даже и не думала о каких-то романах, а уж тем более с Фредом Барксдейлом. Ей всегда нравились мужчины типа Уорна — серьезные, не слишком высокомерные, не боявшиеся продемонстрировать всем свой интеллект. Фредди был совсем другим. О нет, в его уме никто не сомневался — сам его вклад в создание и поддержание цифровой инфраструктуры Утопии стал выдающимся достижением. Но он был слишком безупречен во всех отношениях — аристократические британские манеры, внешность кинозвезды и литературная эрудиция превращали его практически в образец идеального мужчины.
Но однажды вечером два месяца тому назад они случайно встретились за рулеточным столом в казино Газового Света, незадолго до того, как нью-йоркская дирекция сочла нежелательным посещение игорных заведений Утопии ее руководящими работниками. Барксдейл проиграл намного больше денег, чем рассчитывал, но тем не менее очаровал ее остротой из «Фальстафа» о том, что игра есть зло. Вечер закончился в баре «Мориарти» поблизости. На следующей неделе последовал ужин в лучшем французском ресторане Вегаса. Фред оказался настоящим открытием. Он двадцать минут обсуждал винную карту с сомелье, но вовсе не из желания покрасоваться перед ней — он действительно интересовался винами и явно знал намного больше о замках Сен-Эмильона, чем официант. Большую часть ужина он был занят тем, что отвечал на вопросы Сары о Бордо, объясняя особенности различных сортов винограда.
Саре слишком хорошо были знакомы мужчины, стремившиеся продемонстрировать свою привлекательность, строя из себя мачо или ведя себя как генералы, планирующие операции. Прежде она сама не понимала, насколько ей хотелось, чтобы к ней относились просто как к женщине — пригласили на изысканный ужин, сделали комплимент, восхищались ее умом, флиртовали с ней, приучали к хорошей жизни, возможно, иногда поднимали на пьедестал. Неужели прошло всего три недели с тех пор, как, проснувшись солнечным воскресным утром, она поняла, что ее чувства к Фреду Барксдейлу намного сильнее, чем она могла предполагать?
Вздохнув, она выпрямилась на стуле. Утопия и Фредди стал и для нее самым важным в жизни, по сути — единственным. Их нужно защитить любой ценой.
Встав, Сара подошла к изголовью койки, собираясь с мыслями. Пора было уходить из медицинского центра, надо появиться еще в нескольких местах. Потом найти Боба Аллокко, поговорить о минимизации последствий…
Кто-то негромко постучал по стене рядом с палатой. Занавеска раздвинулась, и появилось лицо Фреда Барксдейла. Взгляд его водянисто-голубых глаз скользнул по койке и упал на женщину.
— Сара! — сказал он. Бросив взгляд на спящую девочку, он вздрогнул и понизил голос — Привет. Мне говорили, что ты можешь быть здесь.
На мгновение она лишилась дара речи. Его неожиданное появление после всех только что промелькнувших в ее голове мыслей вызвало у нее настоящий шквал чувств. Сара шагнула ему навстречу.
— Фред, — сказала она. — Фредди, я чувствую себя совершенно разбитой.
Он взял ее за руки.
— В чем дело? Что случилось?
— Я совершила ужасную ошибку. Позволила злости на Джона Доу затмить мой рассудок. Смерть Криса Грина, то, что случилось в «Темноводье», — моя вина.
— Как ты можешь так говорить, Сара? Это дело рук Джона Доу, и только его. Вини его, а не себя. Кроме того, план предложил Аллокко. Ты его просто одобрила.
— И потому на мне вся ответственность. — Она безутешно покачала головой. — Помнишь, что ты говорил тогда, возле «Галактического путешествия»? Ты говорил, что наш план опасен, авантюрен. Что прежде всего мы отвечаем за наших посетителей. Стремясь расправиться с Джоном Доу, я об этом забыла.
Барксдейл промолчал.
— У меня не выходит из головы то, как он вошел в мой кабинет, разговаривал со мной. Не могу объяснить, но мне кажется, будто он откуда-то меня знал: знал, что я хочу услышать, знал, что для меня важно. Для меня лично. Понимаю, это странно звучит, но он говорил так, будто желал мне только добра. И самое странное, что мне хотелось ему верить. — Она вздохнула. — Господи, кто он такой? И почему он выбрал в качестве жертвы именно нас?
Барксдейл не ответил, потрясенно глядя куда-то в пространство.
— Фредди?