– Ну, не знаю… Парни всякое рассказывают.
– Что, например?
– Как вы мужчин соблазняете и топите. Всех, кроме Витька, он говорит, что с вами… того…
– Вот лжец! – возмутилась утопленница. – Его бы следовало утопить за эти мерзкие сплетни, причем два раза. Но делаю я это крайне редко и лишь по исключительным поводам. А ты чего здесь делаешь один? Почему не дома?
– Дома отчим… Буянить будет опять… К тому же я на Вас посмотреть пришел.
– Буянить? – лицо девушки изменилось. Оно стало более суровым. Казалось, теперь она действительно может убить взглядом.
– Ну, да… достается мне от него, однако. Но зато я встретил вас. Вы такая… замечательная. Ради вас можно умереть. Не жалко.
Она улыбнулась. Отбросила волосы, и я снова с жадностью рассматривал ее бледное нежное тело в тусклом свете луны.
– Какая роскошная летняя ночь сегодня! Почти как тогда… Кстати, не хочешь поплавать со мной? М-м-м?
Как же я боялся потерять контроль над собой и быть утянутым на дно, но и упустить свой шанс более близкого знакомства с такой красоткой не мог…
– Ты так и будешь стоять? – спросила она, прервав мои размышления. – Раздевайся, и лезь ко мне.
Я повиновался. Снял шорты и майку, а трусы не решился – стыдно было. Водичка в тот день была теплая, как парное молоко. Я вошел в эту воду, и она взяла меня за руку. Потом провела пальчиком по моей груди и нащупала шрам.
– Что это? – спросила она, нахмурившись.
– Это отчим сделал …пряжкой… Долгая история… – не хотел вдаваться в подробности я.
– Он тебя избивает? – насторожилась девица.
– Бывает! – вздохнул я. – Я даже думал его убить, чтобы перестал бить меня и мать. Но духу не хватает.
– Меня мой отчим тоже бил! – сказала девица. – И похуже кое-что делал. Отчим лишил меня девства. А потом какая жизнь? Одна мука. Муж в первую брачную ночь меня порченой объявил. Говорит: «Или домой верну с позором, или топись…».
– И ты утопилась?
– Утопилась. В те времена нельзя иначе было. Пожила-то немногим дольше твоего. Привязала к себе камень и пошла камнем на дно.
Она обвила мою шею мокрыми руками и обхватила ногами бедра. Сладкое томление охватило меня, и мне было очень сложно сосредоточиться на том, что она говорит.
– Там, на дне я столкнулась с чем-то запредельным. С тем, что нельзя описать словами. И с тех пор я стала другая. Я не старею, не разлагаюсь. Я живу местью и дышу местью. Как будто не могу поставить точку. Все забыла, даже имя свое забыла. А что надо отомстить – помню. И главное – не могу я веревку снять. Висит на шее, проклятая. Не дает мне дышать полной грудью.
Тут только я заметил у нее на шее обрывок веревки. Я попытался распутать узел руками, но ничего не вышло.
– Вы знаете, что такое незакрытый гештальт? – спросила меня Светлана Петровна. Но я не ответил на ее вопрос. Я продолжал.
– Оставь, ничего не получится. Чтобы ее развязать, нужно чтобы влюбленный парень меня по имени назвал. Девственник, на полной луне, ага… Навсегда на мне веревка эта, значит.
– Ты, правда, убиваешь людей? – спросил я. Я хотел знать ответ. Почему-то я был уверен, что она не причинит мне вреда.
– Правда! – сказал утопленница. – Но не всех, и не потому, что мне это нравится.
– А почему же?
– Потому что я – судия. Тот, кто страдал, имеет право вершить правосудие. И то, что сделал твой отчим, требует наказания.
Она приблизила свои губы к моим и нежно поцеловала меня. Я ответил. Так мы стояли довольно долго и все не могли оторваться друг от друга. Затем она вдруг оттолкнула меня и ушла под воду. Я долго бегал по берегу и звал ее. Я перебирал все женские имена, которые приходили в голову. Сначала современные, а потом и забытые.
– Света? Лиза? Наташа?
– Катя? Глафира? Пелагея?
– Ульяна? Ефросинья? Евдокия?
Вдруг снова раздался плеск. Она вынырнула из глубины и крикнула:
– Угадал, Евдокия я. Я вспомнила, представляешь, имя свое вспомнила. Я тоже хочу тебе помочь. Сегодня, когда придешь домой, налей полную ванну воды. И ложись спать. Ни о чем не беспокойся, я все сделаю! – сказала она. И исчезла навсегда.
Я посидел еще на берегу до тех пор, пока не забрезжил рассвет. И с первыми лучами солнца двинулся домой. Там по-прежнему лежали пьяные тела матери и отчима. Я наполнил ванну и погрузился в сон. Спал я долго и проснулся от причитаний матери.
Она была совершенно трезвой, какой я ее давно не видел. И что-то объясняла участковому.
– Она объясняла, что ваш отчим необъяснимым образом утонул в ванной? – прервала мой рассказ Светлана Петровна.
– Да, откуда вы знаете?
– Ну, в этом есть определенная логика. Иногда мы все желаем своим близким зла, и если с ними что-то случается, то долго не можем себе этого простить…