Наконец Потап откинулся на спинку кресла, прикрыл веки и тихо произнёс:
— Альберт на погребении урны с прахом Риммы произвёл обряд жертвоприношения. — Психическая усталость, казалось, сейчас свалит как шестнадцатый калибр воробья. — Нужно ещё отсканировать фотографию Туф и прогнать по базам.
Глава 17
1
Богдан вышел из задней двери «кадиллака», подал руку Алисе. Она осторожно — будто голой ступнёй на стекло — коснулась туфлями не остывшей от солнца бетонной дороги. Лунный свет посеребрил её лицо. Она подняла взор и застыла, внимательно рассматривая холодный глаз на ночном небе. Подул лёгкий ветерок, приятно освежая, донёс запахи буйной растительности, застывшей густой тенью за металлическими копьями забора на западной стороне территории. Алиса поднесла ладонь к губам и задумчиво постучала пальцами, меняя гримасы с добродушной до гневной, яростно вскидывая брови, какие-то мучительные волны колыхали бледные щёки.
Что же такого она увидела на луне? Богдан проследил за её взглядом и, кроме светло-голубого ночного светила, ничего примечательного не нашёл, лишь немного таинственности.
— Марсиан рассматриваешь?
Алиса вздрогнула — забыла, где находится, — улыбнулась и нежно дотронулась мужского плеча:
— Почему цвет луны такой?
— Он всегда здесь такой.
Она поднесла губы ко рту Богдана и перед поцелуем заглянула ему в глаза.
— Что хочешь в них увидеть? — спросил он.
— Хочу, чтобы увидел — ты.
— Зайдём в дом и, надеюсь, там покажешь во всей красоте.
— Да, в доме покажу. Увидишь всё как есть.
Что-то не понравилось в произнесённых словах Богдану, но что — он не уловил, — возможно, каким тоном сказано. Да и в глазах молодой женщины проскользнула непонятная тень — то ли ехидства, то ли злорадства. Богдан отпустил водителя с «кадиллаком», наказал, чтобы к утру пригнал автомобиль, оставленный возле ресторана. Белая точка пиджака Алисы как приведение двигалась к дому по дорожке, окружённой с двух сторон аккуратно подстриженными кустами. Бегом Богдан догнал её и обнял за талию, не забыв перед этим сжать пальцами ягодицу и поднырнуть ладонью под юбку. Алиса не возразила преждевременному наплыву страстных чувств, наоборот, повернула лицо, обворожительно улыбнулась и подставила чувственную шею, постучала указательным пальцем, давая понять, что он может прикоснуться губами. Но когда Богдан осыпал её жаркими поцелуями, тяжело дыша развернул и поставил на колени, едва не уткнув лицом в плотную стену листвы, задрал юбку, она попросила его обождать — нужно принять душ. И вообще, она любит этим заниматься в роскошной постели на чистых простынях. Немного расстроившись, Богдан взял её на руки и поспешил занести в дом. Она в благодарность прикоснулась влажными губами к его левой мочке и опустила голову на плечо, запустив ладонь под пуговицы шёлковой рубахи.
— Твоей жены точно нет? — прошептала Алиса.
— Надеюсь, точно.
Кусты за спиной шумно прошелестели.
На метровых столбиках загорелись фонари с датчиком движения. Богдан опустил Алису перед ступенями, вручил ключи, сказал, чтобы заходила в дом, а сам, вспомнив, что оставил бутылку виски на газоне, когда разговаривал с водителем, растворился в темноте на фоне цветущей зелени.
2
Щёлкнул выключатель, тёплый свет с потолочного светильника, походившего на прозрачный черепаший карапакс в обрамлении золотого кольца, наполнил уютную прихожую. Алиса осмотрелась, положила ключи на тумбу под зеркалом, зачем-то проверила карманы кожаного плаща на вешалке и, не разуваясь, прошла в зал.
Бросился в глаза тяжёлый резной потолок из массива дуба. По центру на персидском ковре занимал место огромный стол на восьми толстых изгибающихся резных ножках. Две настольные лампы с абажурами цвета слоновой кости и две крылатые бронзовые скульптуры возвышались с обеих сторон. Алиса прошла по периметру, внимательно рассмотрела названия научных книг в нишах стен. Задержалась возле арки камина — с интересом рассмотрела крупные фигуры белого льва и белого медведя. Стрелки каменных часов показывали час ночи. Над циферблатом какое-то демоническое существо распустило крылья, глаза, наполненные ненавистью, готовы вонзиться в душу. Алиса осторожно погладила пальцем.
— Мм. Интересно из какого материала сделано. Неужели камень? Так тонко, искусно вырезано. Шедеврально. Хотелось бы к себе такой поставить. — Алиса обвела глазами зал. Злобный зулус с картины метил в неё копьём. — А вот хер тебе, собака. — Она посмотрела на дверь — не пришёл ли Богдан? — из сумочки достала нож и метнула в жилистого чернокожего мужчину. Лезвие с хрустом прошило холст. — Получил, скотина? — Алиса подбежала к картине, вытянула нож. Слегка вывернутая щель почти незаметна. А даже если и увидит — не страшно, ему больше ничего не пригодится. В прихожей топнули шаги. Поджав губу, Алиса бегом пересекла зал и села на диван, воткнула локоть в мягкую боковину, щёку опустила на ладонь, на губах растянула искреннюю очаровательную улыбку.
С широкой усмешкой, вспотевший, Богдан вошёл в комнату. Кулак с бутылкой виски поднялся на уровень подбородка. Алиса неодобрительно покачала головой. Богдан понял её опасения и сказал:
— Завтра с друзьями едем на пляжи, купаться. Эта бутылка туда. — Он поставил виски на комод, нажал шнурок настенного светильника: два луча пролегли веером по стене к потолку. — А букет твой забыли в машине?
— Не страшно. — Алиса встала с дивана и подошла к Богдану. — Я думала у тебя будет шикарней.
— У меня есть дорогущая пятикомнатная квартира, там всё сияет богатством. Каждая комната — дворец. Но мне здесь нравится больше. — Богдан недоумённо окинул взором комнату и развёл ладони. — Разве здесь плохо?
— Я не сказала — плохо, я сказала… В общем… неважно. Здесь тоже здорово.
Богдан застыл и уставился на окно. Ему показалось, что какая-то тень прошлась по стёклам. Он подошёл к подоконнику и всмотрелся в темноту, подумав, что надо было включить фонари. Хотя редко это делал, свет за окнами всегда мешал — иногда приходилось засыпать не в спальне. И всегда было лень идти в прихожую и отключать мощные фонари на улице — убирать «день из ночи».
— Есть не хочешь? — спросил Богдан.
— Мы разве кушать сюда приехали? — ответила Алиса. — Лучше проводи в душ и дай полотенце. И если есть — халат.
— А такой нежной недотрогой казалась. — Богдан повеселел и тихонечко щипнул Алису за сосок, выпячивающий через ткань.
— Ага, образец скромности и кротости. — Она озорно отбила его ладонь. Отшагнула и подняла блузку вместе с лифчиком, оголив налитые груди, настолько тяжёлые и красивые, что у Богдана захватило дух. Их скрещённые взгляды застыли.
Это всё что-то напомнило Богдану.
3
— Драгоценный мой! — услышал Богдан из-за приоткрытой двери джакузи. — Так халатик выделишь мне? Или у твоей распрекрасной жёнушки всё зиждиться на голом энтузиазме. Твоя Анит — только за любовь?..
Богдан сидел на кухне в кожаном кресле, усмехался над словом «драгоценный», в пальцах пустовала рюмка после выпитого коньяка. Но вмиг улыбка слетела с лица, словно вышибли бейсбольной битой по челюсти. Анит?.. Она сказала — Анит?
Он влетел в ванную комнату. Алиса сидела на краю джакузи, широко расставив колени, в ладони зажат бритвенный станок.
— Откуда ты знаешь имя моей жены? — взревел Богдан. — Отвечай?
Алиса непонимающе испуганно часто заморгала.
— Почему ты решил, что я её знаю?
— Ты назвала её имя — Анит. Но я тебе не говорил, как её зовут.
— Но, милый, я не говорила, — произнесла Алиса лепечущим заискивающим голоском, надув губы. — Тебе показалось.
— Ни черта мне показалось. Ты дуру здесь не гони.
— Но, возможно… ты сам и сказал. Просто не помнишь. Или твой друг… Или я нечаянно как-то услышала. Не знаю. Но честное слово — я ни разу не знаю твою жену.