Взревев от боли, он бросился на источник этой магической костяной атаки.
Жрец Змеи, стоящий в темноте внизу, сделал роковую ошибку: он считал, что такой большой и тяжелый зверь не может прыгнуть настолько далеко, чтобы достать его. Он еще продолжал шипящим шепотом произносить следующее заклинание, когда мохнатая передняя лапа свернула ему челюсть и швырнула его тело на пол, а потом длиннозуб спрыгнул вниз и раздавил его, как спелый плод.
Этот жрец проник в Дом Безмолвия не один. Его сообщница, или любовница, или и то и другое вместе, пятилась назад, путаясь в одежде, побелев от ужаса и захлебываясь рвотой, а горстка наемников переминалась в нерешительности. Они догадывались, что платить им больше некому, и раздумывали, что будет лучше — удрать или вступить в бой с длиннозубом, который умеет бегать по стенам и потолку и может в любой момент оказаться над ними и сделать с ними то же самое, что с их нанимателем.
— Мы не мясники, — с горечью произнесла Эмбра, когда Хоукрил рванулся вперед, а длиннозуб оторвался от своей жертвы и с быстротой молнии взобрался на ближайшую стену. — Неужели все они должны умереть?
Краер оглянулся на нее и мягко ответил:
— Да. Для этого и устраивают ловушки. Тебе станет легче, если ты будешь считать это очисткой Аглирты от тех смутьянов, которых мы сможем достать, учитывая то, что мы можем достать только тех, кто решил явиться сюда и попытаться нас убить?
Эмбра взглянула на него, лицо ее было таким же бледным, как и у помощницы жреца.
— Д-да. Да, мне уже легче.
Краер смотрел ей в глаза долгим взглядом, пока воины кричали и умирали в проходе, потом сказал:
— Добро пожаловать, госпожа баронесса, приступайте к обязанностям королевского героя. Или, если уж на то пошло, к обязанностям короля. Они, в сущности, не так уж отличаются от работы садовника. Подкармливай, где можешь, и подрезай лишнее.
Он встал среди трупов, бросил быстрый взгляд в проход, увидел, что сражение почти закончилось, и снова перевел взгляд на волшебницу.
— Это не намного отличается от того, что делал твой отец, но мы занимаемся этим совсем по другим причинам… и в отличие от него, хвала Троим, ты не получаешь от этого удовольствия.
Эмбра Серебряное Древо посмотрела на квартирмейстера и прошептала:
— И все это из-за того, что ты пришел стащить у меня платья, чтобы поесть?
Краер пожал плечами.
— Я был воином Черных Земель до той ночи, госпожа. Так же, как фермер в Долине, или виночерпий, или юная женщина, которую хотели превратить в «живой замок», я делал то, что должен был сделать.
Эмбра кивнула, и они вместе пошли к Хоукрилу и длиннозубу.
— А когда ты колебался, или уставал, или тебе все это надоедало? — спросила она и махнула рукой в ту сторону, где только что сидела. — Что тогда тебя удерживало?
Краер махнул рукой вперед, где возвышались могучие плечи в доспехах:
— У меня был Хоукрил. А у него — я.
Она задумчиво посмотрела на него и ничего не ответила.
— Новое колдовство, — ворчливо сказал им Хоукрил, когда они подошли к нему, и приподнял мечом окровавленный рукав.
Помощница жреца выглядела очень юной и очень удивленной. Она лежала на спине в проходе, уже мертвая. Одна из ее изящных, покрытых чешуей рук оканчивалась чешуйчатым змеиным телом, а на месте ладони была голова змеи с длинными клыками. Эта голова была почти отделена от шеи ударом меча, и текущая из нее кровь имела пурпурный цвет, тогда как кровь жрицы была красной.
— Мне пришлось убить ее дважды, — проворчал Хоукрил, и лицо его потемнело от гнева. — Я проткнул ее — вот так, — и она не смогла меня укусить, но будь я проклят, если она не начала тут же исцеляться, прямо у меня на глазах. Я снова ее рубанул, и снова рана исчезла, и кровь перестала течь. Я попытался отделить змею, вот здесь, но нет, она все равно исцелялась. Она не умирала, пока я не прикончил саму женщину. Эта змея ею питалась!
Эмбра глубоко вздохнула и внезапно отвернулась. Краер и Хоукрил смотрели, как дрожали ее плечи в латах. Квартирмейстер кивком головы велел латнику подойти и утешить девушку, а потом поднял голову к длиннозубу.
— Ты в порядке? Я видел, как эти обломки заколдованных костей попали в тебя.
Длиннозуб выразительно пожал плечами. Затем немного отошел в сторону по потолку и показал передней лапой направление. Краер кивнул.
— Нам сюда, герои, — сказал он и шагнул в дверной проем. — Сараспер говорит, что к нам приближаются другие драчливые гости.
Проходя мимо девятого трупа, Бархатная Лапа улыбнулся холодной, невыразительной улыбкой. Этот труп болтался в окне, плечи его придавил падающий камень-ловушка. Через окно воин пытался заглянуть в нижнюю комнату, а в это время сверху упал камень и раздавил его.