В а з и л и. Нет!.. Этого не может быть! Это невозможно!
Р а д о м и р. Ты великий лекарь, Вазили! И ты — мой учитель. Признайся, что твой ученик достоин тебя.
В а з и л и. Ученик?! Нет! Ты коварно проник в мой дом, обманом овладел тайнами моего ремесла… Ты такой же разбойник, как тот, что будет повешен сегодня на рыночной площади!
Р а д о м и р. У меня не было другого пути, чтобы стать лекарем. Прости меня, учитель.
В а з и л и. Простить? Никогда! Я докажу, что ты неуч и жалкий обманщик. Я узнаю, кто приготовил тебе противоядие!
Р а д о м и р. У меня есть свидетели, что я сам приготовил териак.
В а з и л и. Не верю! И я докажу, что ты не способен быть лекарем. Давай свой яд. Ведь теперь твой черед!
Ц а р ь. Нет, Вазили. Я не допущу этого. Я не хочу лишиться такого искусного лекаря, как ты!
В а з и л и. Нет, царь! Пусть все убедятся, что Вазили не страшится этого самозванца. Я не уйду из твоего дворца побежденным!
Ц а р ь. Ты так уверен в себе, Вазили?
В а з и л и. Нет на свете яда, против которого я бы не знал противоядия.
Ц а р ь. Хорошо. (Радомиру.) Дай ему свой напиток.
Р а д о м и р. У входа стоит девушка с глиняным кувшином. Вели, царь, чтобы ее привели сюда.
Царь делает знак, о д и н и з п р и д в о р н ы х выходит. Вазили и Радомир стоят, глядя друг на друга.
Ты веришь, что тебе поможет твой эликсир?
В а з и л и. Да. Он предохраняет меня от любого яда.
Входит Т о д о р к а. Она кланяется царю, Марине, Генриху, передает Радомиру кувшин.
Р а д о м и р. Пусть мне дадут чашу.
Один из придворных передает ему золотую чашу. Он наливает из кувшина прозрачную жидкость, передает чашу Вазили.
Пей, Вазили! И знай, что против этого напитка нет противоядия. (Смеется.) Потому что это… Пей!
Вазили медленно пьет. На лице его изумление сменяется ужасом, он роняет чашу и падает.
Ц а р ь (вскакивает). Что с ним?
К о с т а (наклоняется над ним, щупает пульс). Он умер, царь.
Р а д о м и р (потрясенный). Умер?! Он умер?!
Ц а р ь (гневно). Ты?! Ты убил его! Убил лучшего лекаря, какого знал свет! (Придворным.) Взять его! Отвести на площадь и повесить на той же виселице, что и одноглазого разбойника!
К о с т а. Царь!
М а р и н а. Отец!
Т о д о р к а. Пощади его, царь! (Падает на колени.)
Ц а р ь. Нет! Он убил Вазили!
Р а д о м и р. Нет, царь. Я не убивал его. Я не посмел бы убить своего учителя. Я дал ему чистейшей родниковой воды. Яд, который его убил, был в нем самом. Это его ненависть ко мне, его злоба.
Ц а р ь. Ты лжешь! Еще никто не умирал от глотка чистой воды!
Р а д о м и р. Царь! Эта девушка — самый дорогой мне человек во всем свете. Пусть она на твоих глазах выпьет из этого кувшина тот самый напиток, который убил Вазили. И ты убедишься, что я сказал правду.
Ц а р ь. Хорошо. Пусть выпьет.
Р а д о м и р. Пей, Тодорка! (Наливает ей в чашу из кувшина.)
Тодорка пьет. Все, затаив дыхание, смотрят на нее.
Т о д о р к а (выпила, улыбнулась царю). Царь! Это — ключевая вода. Я набрала ее сама сегодня утром в горном источнике.
Ц а р ь. И Вазили умер, выпив родниковой воды?!
Р а д о м и р. Он умер потому, что решил, что это яд, который ему неизвестен, от которого он не имеет противоядия. Он умер от потрясения. У него не выдержало сердце.
Ц а р ь. Да… Теперь я верю, что ты не хотел его смерти. Я назначаю тебя своим придворным лекарем. Все, что принадлежало Вазили, отныне — твое!
Р а д о м и р. Благодарю, царь. Но когда я решил стать лекарем, я дал слово, что буду лечить не только богатых, но и тех, у кого нет денег на лечение, таких же бедняков, каким был я до сих пор и сам.
Ц а р ь. Негоже царскому лекарю лечить нищих.
К о с т а. Нет, царь. Решение его заслуживает уважения: каждый человек заслуживает помощи. Но пусть он возьмет себе помощников и учит искусству врачевания. Нам нужно много лекарей. Пусть он сделает то, чего не захотел сделать ромеец Вазили.
Ц а р ь. Пусть будет так!
М а р и н а. А награда? Ты обещал ему награду за то, что он помог вылечить меня!
Ц а р ь. Да… Говори, чего ты хочешь?
Р а д о м и р. Царь! Помилуй того, кого должны сегодня повесить!
Ц а р ь. Этого разбойника?!