Вокруг природа медленно, но забирала свое. Глухой лес распускал корни, сорняки вздымались из травы. Но даже во всей этой глуши в воздухе до сих пор витал запах свежей травы, а вокруг резвилась природа.
Птицы перекрикивались, устраиваясь на ночь. Листья шелестели на вечернем ветру. Но всадники не обращали внимания на это величие. Они мчали к своей следующей цели. На фронте вновь понадобилась помощь кровавых всадников.
Последний приказ
Гром разгневанно взрывался над головами. Всполохи молнии метались из стороны в сторону. Огромные волны бились о корабль, словно десятки таранов. Моряки носились по палубе, натягивая дополнительные канаты и сети на огромные ящики. Внизу суетилось еще больше людей. Все в бесконечном потоке осматривали каждый шов корпуса, чтобы вовремя заметить пробоину.
У штурвала с разгневанным лицом стоял крупный старик. Его телосложение никак не совпадало с возрастом. А вот седые волосы, рвущиеся то в одну сторону, то в другую, наоборот отличном подходили к морщинистому лицу.
Сквозь буйство природы крики капитана, надрывающего глотку, еле доносились до матросов. Очередной гигантский всплеск. Несколько метров воды дыбом встали по левый борт. Но… Они не собирались уходить. Вода вальяжно стекала по неприятно склизкой поверхности.
Огромная неописуемая живая груда начала медленно раскручиваться в щупальце длинное в парус. Все моряки встали, как вкопанные. Даже капитан отпустил руль и с открытым ртом наблюдал невиданное.
Легкие набирают воздух, чтобы выкрикнуть приказ… Но только никто его теперь не услышит. Уже слишком поздно.
Бездумный праздник
Пьянящий аромат веселья и вечного празднества переполнял переполненную таверну. Со всех сторон, со всех сословий и фамилий. Все собирались в одном крохотном месте в неприметном подвале
Воздух переполнял аромат пережаренного мяса, специй и пива. Под потолком гордо висела люстра в сотню свечей. Все столы были забиты, да так, что и в проходе не протолкнуться.
Среди толпы умело кружились милые девчонки в когда-то белых фартуках. Брызги с деревянных кружек изредка капали на них, но ни в коем случае не на гостей.
Музыка звонко гремела из одного угла. Там устроились несколько музыкантов, надрывая струны. Под их ногами валялась помятая шляпа, в которую то и дело пополняли благодарные гуляки.
Таверна была полна жизни и энергии. Все приходили сюда забыть о повседневных заботах и проблемах. Здесь все наслаждались моментом. Каждый чувствовал себя частью этого праздника и был счастлив.
Логово зверя
Песчинка за песчинкой перелетали между барханами на сухом обжигающем ветру. Солнце лениво заходило, ослабляя свою хватку над пустыней. Песок словно вода стекал по склонам, оголяя крохотных ящерок, которые впопыхах закапывались обратно.
Покачиваясь из стороны в сторону, на горбу усталого верблюда показался путник. Лишь карик глаза виднелись из-под платка. Зрачки в мгновение расширились. На горизонте вырисовывался высокий силуэт пирамиды.
Закатное солнце коснулось ее острого пика. Потрескавшиеся кирпичи и осыпавшаяся облицовка. От былого величия у чуда архитектуры не осталось ни намека. Но это не волновало измученного путника.
Внутрь уводила кривая арка. Непроглядная тьма не пугала, а даже давала надежду на безопасную ночевку. Он завел внутрь верблюда и устроился неглубоком в проходе.
Веки смыкались под многодневной усталостью. Сознание медленно уходило в мир снов. Долгожданный отдых… В логове зверя. Верблюд одернулся от непонятного шороха вдали. Медленными шагами он вышел на улицу. Пока шум приближался во тьме.
Непереносимая боль вырвала его из сна. Глотка надорвалась в агоничном крике. Только вырвался из нее лишь тихий кашель. Зверь вцепился в его шею с невыносимой мощью. Жизненные силы словно песок вытекали из него. Вкладывая последние силы, он вырвался из хватки и повалился на пол. Медленными властными шагами над ним нависла иссохшая мужская фигура. С животным оскалом зверь смотрел на него, пока с торчащих клыков падали свежие капли крови.
В глубине
Легкие монотонные удары капель. Хор из сталактитов в разнобой играл свою мелодию. По луже, которая через пару лет станет озером, пробежалась едва заметная рябь от легкого дуновения ветра. Затхлый влажный запах разлеталась по пещере.
В кромешном мраке жизнь словно застыла. Лишь летучие мыши под потолком лениво покачивались. В идиллию вторглись посторонние удар копыт. Тяжелое надрывистое дыхание.